О том как Летавица дитя украла
А вот об чём вам Егор Берендеевич и его баба Добрана Радеевна не расскажут никогда, так это о том, как они своего первого дитятку потеряли. Вот пойди, спроси у них: будут головами мотать, мычать, як коровы и уйдут в хату, непременно хлопнув дверью. Но тебе, так и быть, я эту историю поведаю.
Поженили, значит, младого Егорку на девушке Добране. Хорошая была пара, скажу я вам! Егор — последний из рода колдунов Берендеев. Но эт усё брехня: ни отец его, ни он сам никакими волшебствами не занимались, хотя… усякое болтают. А Добрана — найдёныш, как есть найдёныш, в приёмной семье выросла. Гутарят, шо она дочь самой матери Арысь-поле. Но и это усё сплетни. Небось и гутарят, лишь бы цену ей побольше набить да замуж хорошо отдать. Ну и ладно, отдали вроде бы хорошо.
Как бы то ни было, но Егор и Добрана зажили дружно. Пришёл день и ребёночка нажили. Но пришёл ещё и другой день…
Вышел как-то тёмной ноченькой Егор Берендеевич на двор, свои дела справил и стоит, на звёзды любуется. А тут звездопад случился. Где уж тут в избу вернёшься! Вот и застрял на дворе. Глядь, а одна звезда прям на него летит. Летит, летит и у самой земли превратилась она в девку невиданной красоты: вся в белом платье до земли, с золотой косой до пояса да в красных сафьяновых сапожках. Встала девка-звездочка у ворот Берендеевской хаты и хозяину подмигивает, песни любовные поёт — добра молодца привораживает. И ведь приворожила проклятая! Пошёл до неё Егор, а она хвать его в объятия. Ох, как она тады и снасильничала над младым да над женатым! Ну нет, энтих подробностей я вам никак не могу рассказать, на слух поверьте. Но Егорушка после ейных ласк еле-еле ноги до дому доволок. А девка платье поправила и знай себе, хохочет. А потом и вовсе исчезла — рассыпалась на мелкие звёздочки — только её и видели!
Вот после этого случая наш мужичишка и перестал по ночам во двор выходить. И жене строго-настрого приказал ночную нужду в горшок справлять. Добрана конечно фыркнула, плечиками повела, но мужа ослушаться побоялась.
Дюже разозлилась девка-летяга на своего нового возлюбленного из-за того, что тот к ней по ночам не выходит. И стала она сама в окна к Берендеевым заглядывать. Пару раз Добрану чуть ли ни до смерти напугала! А потом случилось самое страшное: дождалась волшебная баба, когда мужик работать в поле ушёл, забралась в избу через печную трубу, и предстала пред Добраной. Провела нежить белой ручкой над личиком русской бабы, та и упала на пол в глубоком сне. А ведьма подошла к люльке, взяла дитя людское на руки и вместо него подложила своего ребятёночка — дюже страшного. Открыла она дверь, вышла на улицу, оторвалась от земли и полетела в небо! В небе рассыпалась, хохоча, на мелкие звёздочки. А куда дитя человеческое делось — неведомо.
Вернулся Егор с поля, видит, жена спит на полу мёртвым сном, а в люльке развалилось чужое дитя и орёт дурным голосом. Растолкал муж жену, на люлю показывает и спрашивает: мол, в чём дело? Добрана как увидела безобразие такое в родной люле, хлоп снова в обморок и лежит. Кинулся Егор своего отпрыска искать, а того нет нигде. Все углыо бшарил. И на улице искал, и в селе, и в соседних сёлах, и в поле, и в лесу, да всё зазря! Нема сына. Сгинул первенец, а на его месте лежит-полёживает карапуз: на лицо дурён, не в меру прожорливый — что ему ни дай, всё жрать просит и просит.
Добрана же с ума сходила от горя: сидит, волосы свои дёргает, мычит и ревёт белугою. А как муж домой верстался, так она к нему кидалась, за грудки хватала, трясла, но тот ей ничего не рассказывал, лишь головой мотал, мычал да плакал.
Потянулись слухи тонкой ниткой по дворам. Припёрлись селяне на дитя чудное посмотреть. Но отшатывались они от люльки — дюже страшный был тот малыш.
Старики сход большущий устроили: решали, решали и решили, что это дитятко дикой бабы Летавицы. И чем этого выродка ни корми, всё одно до людских размеров он не дорастёт, а как мал-помалу на ножки встанет, так всех домочадцев сожрёт, да токо тогда в настоящего Летавца превратится и улетит.
— А может и не улетит, а пойдёт наших девок одурманивать, совращать! Или парубков. Какого оно полу то, женского чи мужеского, не заглядывали? — спросил у Егорушки вед Апанасий.
Берендеевы головами замотали, замычали: не знаем, мол, не рассматривали.
Надумали старики бесовску дитятку умертвить, а тельце сжечь. Деваться некуда, забрали крестьяне дурное дитятко у Берендеевых и совершили над ним все обряды, какие положено.
Что с того дня началось! Летавица каждую ночь над домом Берендеевым кружила да в окна билась. Молодая семья спать перестала, глаза у обоих дёргаются, а ежели чего сказать друг другу хотят, то не могут — мычат.
Народ и эту беду решать собрался на сходе, ведь как ни мычи, а слухи впереди тебя бегут.
— Надобно Егору Берендеевичу Терлич-траву в ладанку повесить и выпустить его ночью на двор к Летавице. А заговор я ему на ушко нашепчу и расскажу что делать надобно при встрече с нечистой, — рассудил ведун Апанасий. И правильно рассудил — ему виднее, чай сто лет на белом свете живёт. Иль врёт?
В общем, рассказал Егору дедушка Апанас все премудрости про нас… Э не, поведал он ему о том, шо с той с той Летавицей делать, повесил на могучу мужицку на шею травку Терлич и оставил Берендеевых одних до ночи.
Вот вечером вышел Егор во двор, сел на чурочку и стал ждать невесту свою Летавицу, а жене строго-настрого запретил из хаты выходить. Наступила ночь. Смотрит Егор в небо, ждёт. Вдруг одна звёздочка покачнулась на своём месте и кинулась вниз! А как до земли коснулась, то превратилась она в девку: в белом платье до земли, с золотой косой до пояса, в красных сафьяновых сапожках, а лицо злобой перекошено. Подплывает Летавица к своему суженому-ряженому, руки вперёд тянет — хочет добра молодца задушить. Замычал Егорушка, головою замотал, а думкою заговор заветный произнёс: «Ты, звезда падучая, с неба ясного скатившаяся, возьми назад прелестницу! Уходите баба дикая прочь от мужика женатого, возвращайся откуда явилась, без обиды;жалобы, без любви наведенной, свет отдай солнцу красному, месяцу ясному, зарнице вечерней. Да дурман-морок сними с лица белого, с чела ясного, с тела чистого!»
Проговорил в уме слова такие потомок колдунов Берендеев и попёр в наступление на силу тёмную! Завалил он бабу дикую, скрутил ей руки за спиной, стянул с ножек сапожки красные сафьяновые и замычал зычным голосом — сигнал селянам подал. Выскочили мужики из засады, хвать сапоги Летавицы и бягом до заранее приготовленного костра! Кинули они красны сапожки в костёр, встали вокруг костра цепью и ждут, когда те сгорят. Вырвалась Летавица из рук Егора и к костру! Но мужики оборону крепко держат, не пускают хозяйку к её сапогам, слова заветные кричат:
— Ты, звезда падучая, с неба ясного скатившаяся, возьми назад прелестницу! Уходите баба дикая прочь от мужика женатого, возвращайся откуда явилась, без обиды;жалобы, без любви наведенной, свет отдай солнцу красному, месяцу ясному, зарнице вечерней. Да дурман-морок сними с лица белого, с чела ясного, с тела чистого!
Тут и сельские бабы на подмогу прибежали. Летавица как баб завидела, дюже испугалась силы женской потаённой. Крутанулась она пару раз над костром и умчалась в чёрно небушко. А как встала на своё место звездою ясною, то и замерла навсегда. Поморгала, поморгала и померкла.
Эх, как сгорели сапожки волшебные, так семья Берендеевых и заговорила человеческим голосом. Ну, а ежели про Летавицу у них спросишь иль про дитятко своё родное… сразу мычать начинают, головами мотают, на дверь вам указывают.
Ну чё б вам сказать напоследок то? Егор и Добрана деток ещё целую кучу нарожали, а Летавицы в нашу деревню навсегда дорогу забыли!
Баю-бай, Егор,
эт сё не позор!
Не кори себя,
жисть така пошла.
———————————————-
Летавицы — духи, которые летят на землю падающей звездой и принимают человеческий образ: мужской или женский, но всегда прекрасный, с длинными желтыми волосами. Дикая баба-летун является к мужчинам, очаровывает их, и те уходят от своих жен. Обута летавица в красные сапоги-скороходы, а если их снять, то она теряет сверхъестественную силу, послушно идет за человеком, укравшим ее сапоги, и верно ему служит. Она делает людям разные пакости. Роженицам, молодым матерям она подменивает детей собственными ведьминками, которые не живут дольше семи лет и очень злы и глупы. Дикие бабы сосут кровь у маленьких детей, отчего те бледнеют и хиреют.
Терлич-трава (Тирлич-трава) — Горечавка крестовидная, та что на Лысой горе растет. Другие названия: Лихоманник, Золототысячник, Кентаврский золототысячник, Ведьмино зелье. Терлич-траву вешают в ладанку (маленький мешочек на груди) тем, кто привлек летавицу. Считается, что Терлич-трава может отпугнуть летавицу.
О том как Аглая в Навь ходила
Жила-была Аглая
ни добрая, ни злая,
но подвиг совершила велик!
Было дело, бес в её сны проник…
Где-то там: на севере необжитом, в тайге непролазной, подальше от добрых людей, в лесной заимке да в крохотной такой избушке, жила-была матушка Аглая — старушка отшельница: иконку Троеручницы-помощницы за пазухой носила, воду богоявленную берегла, книги духовные читала, волка-бирюка с рук кормила, диких медведей молитвами со двора гнала да в городе потихоньку копалась.
Вот как-то раз наскучило старушке книги духовные читать, ну и прикорнула она прямо на столике дубовом. И приснился ей сон, как приходит до неё девка Смерть вся в белом и зовёт за собой: «Пора тебе, Аглаюшка, со мной в Навь уйти, ведь ни детей, ни родни у тебя не осталось на земле этой грешной!» А рядом со Смертью будто её родные сёстры, братья стоят, отец с матерью и руками машут — её, Аглаю, на тот свет зовут.
Проснулась отшельница и задумалась: «А может и права девка Смерть, соскучились по мне отец с матушкой да братья с сёстрами. Нет у меня в Яви дел знатных да подвигов великих. Пожила, поела, попила — пора и честь знать! Только… Как мне эту Навь сыскать-отыскать? Где ворота те заветные, на тот свет ведущие?»
Но решено так решено, отступать некуда, надо в путь-дорожку собираться. Набрала Аглая в котомку картохи, хлебца, приоделась потеплее, богоявленную воду с собой взяла, вышла во двор, кликнула волка-бирюка и пошла.
Идут они вдвоём по лесу тёмному, по болоту топкому, по полю светлому, по горам высоким. Волк носом дорогу чует, ведёт хозяйку туда, откуда возврата нет. Наконец, пришли они к дубовой роще Дать-Дуба, к той что южнее южного полюса стоит да севернее северного — в общем, тебе не сыскать!
Заходят, а там дубы-великаны сами от путников расступаются и к дубовым воротам ведут. А ворота те аж до неба достают! У ворот стоит избушка на курьих ножках. Почуяла избушка русский дух да волчий, заскрипела, закудахтала и к путникам передом повернулась, а к воротам задом. Закряхтела в избушке дверь дубовая, отворилась, выглянула оттуда баба Яга — костяная нога и говорит:
— Кого это нелёгкая занесла в царство мёртвых? Никак соперники прут толпою, тоже ворота сторожить хотят? Ну рассказывай, баба Яга — живая нога, кто тебя ко мне на замену прислал? Никак Кощею Бессмертному я поперёк горла встала!
— Господь с тобой, матушка! — замахала Аглая руками. — Никто меня не подсылал, я сама пришла… Ан, нет. Приснился мне сон, как приходит до меня девка Смерть вся в белом и зовёт за собой: «Пора тебе, Аглаюшка, со мной в Навь уйти, ведь ни детей, ни родни у тебя не осталось на земле этой грешной!» А рядом со Смертью будто мои родные сёстры, братья стоят, отец с матерью и руками машут — меня на тот свет зовут.
— Понятно, — вздохнула баба Яга. — Опять Смерть озорует, усё покоя ей нету! Так вот что я тебе, баба смертная, скажу: нет живому входа в царство мёртвых. Иди-ка ты обратно до дому свой век доживать. А как помрёшь, приходи — завсегда рады будем!
Но матушка была непреклонна:
— Единожды приняв решение, взад ногами не идут! Мне сейчас на тот свет надобно — родня, то бишь, ждёт.
Осерчала баба Яга:
— Меня поставили вход в Навь охранять, а посему я тут насмерть стоять и буду! — схватила метлу и встала в глухую оборону перед воротами.
Аглая тоже не промах: вытащила из-за пазухи иконку Троеручницы и пошла в наступление. Заплохело бабе Яге сразу, слегла она на траву-мураву и застонала:
— Ой, помираю, помираю, спасите, помогите!
Испугалась Аглая, что до смертоубийства бабу Ягу довела, достаёт она скоренько богоявленную воду и давай ей ведьму опрыскивать. Ой, что тут началось! Баба Яга стала волдырями да коростой покрываться, в страшных муках корчиться. Догадалась матушка, что не доброго человека живой водой опрыскивала, а нежить лесную — силу смурную да нечистую. Но несмотря на это, запричитала Аглая, жалко ей стало ведьму злую:
— Да что ж это я, да что ж это я делаю-то? Какая никакая, а всё ж человек!
Из последних сил затащила Аглая бабу Ягу в её избушку, благо изба присела до земли — помогла матушке. Положила баба русская бабу лесную на лавку, пошарила по сусекам, нашла травы сушёные, заварила взвар, раны заживляющий, и напоила им Ягу.
— Напоить напоила, а дальше то что? Пока нежить на поправку идёт, пойду к воротам дубовым, авось и откроются! — решила Аглая и пошла.
Но ворота встретили её грозным шипением. Волк как услышал это шипение, вцепился в ворота клыками и давай их терзать. Но куда там, где ему, волчку, сладить с силой сильною! Старушка тоже побилась, потолкалась в ворота и беспомощно плюхнулась на землю. Посидела, поплакала и вспомнила, что видела в воротах замочную скважину. Встала, подошла к тому месту, посмотрела в дыру, но ничего не увидела, окромя спины могучей, богатырской, закрывающей тот свет от взгляда отшельницы.
— Однако, видать вороги и там бузуют, ишь, богатырей понаставили! — удивилась баба русская.
«Хм, есть скважина, есть и ключ!» — подумала Аглая и побежала в избушку на курьих ножках.
Обшарила она все углы в избе, но ключа заветного не нашла . И перекрестясь, полезла шарить по карманам хворой бабы Яги. И нашла таки ключик малый.
— Есть ключ, есть и скважина! — пробурчала Аглая да полезла искать невелик замок.
И нашла в углу сундук, на ключ запертый. Вставила она в замочную скважину ключик и он подошёл. Отперла сундук, а на дне сундука лежал огромный ключ. Еле-еле вытащила его старушка из сундука и волоком потянула из избы до дубовых ворот. Вставила она ключ в замочную скважину и повернула три раза.
Заскрипели ворота, завизжали и приоткрылись ненамного: так, чтобы лишь человек прошёл. Рванул волк-бирюк в щель и исчез в том свете навсегда. Перекрестилась Аглая и сама шаг вперёд сделала. Сделала и остановилась. Беспокойно стало матушке, стоит, не знает что делать: то ли самой смело в загробный мир идти, то ли бежать волчишку из беды выручать и обратно! А пока она стояла в раздумьях, вылетел её волчок со страшным свистом из ворот обратно в Явь, как будто его вытолкнул кто-то. Приземлился бирюк на землю, жалобно заскулил, на лапы поднялся и вцепился в подол хозяйки-кормилицы — оттягивает её от злых ворот подальше. Но тут в щель просунулась голова сильного могучего богатыря Горыни — старшего охранника царства Навьева. И говорит Горыня, как гром гремит:
— Кого это баба Яга так смело в Навь пустила?
Испугалась отшельница, задрожала вся, как осиновый лист, отвечает Горыне:
— Дык не баба Яга, а я сама осмелилась. А Ягу я случайно до смертоубийства довела, лежит бедняжка в избе, помирает!
Захохотал Горыня, будто горная река забурлила:
— Отлежится и встанет! Бессмертная она, из тёмнобогов. А что тебе, бабка, в Нави понадобилось?
— Приснился мне сон, как приходит до меня девка Смерть вся в белом и зовёт за собой: «Пора тебе, Аглаюшка, со мной в Навь уйти, ведь ни детей, ни родни у тебя не осталось на земле этой грешной!» А рядом со Смертью будто мои родные сёстры, братья стоят, отец с матерью и руками машут — меня на тот свет зовут.
— Понятно, — вздохнул Горыня. — Опять Смерть озорует, усё покоя ей нету! Так вот что я тебе, баба смертная, скажу: нет живому входа в царство мёртвых. Иди-ка ты обратно до дому свой век доживать. А как помрёшь, приходи — завсегда рады будем!
Но Аглая была непреклонна:
— Единожды приняв решение, взад ногами не идут! Мне прям сейчас на тот свет надобно — родня, то бишь, ждёт.
— Родня, говоришь? — усмехнулся Горыня. — Ну иди, посмотри на свою родню одним глазочком.
Тут дубовые ворота с шумом захлопнулись и перед лицом Аглаи оказалась та самая замочная скважина. Решила старая посмотреть в замочную скважину, но не увидела спины могучей, богатырской: отодвинулся Горыня в сторонку. А увидела она души земные, бьющиеся в смертельной схватке с тёмной силою: и конца и края нету этому бою неравному — черным черна вся Навь от бесов и демонов!
— Бесконечный этот бой, бесконечный! — услышала она голос Горыни. — Иди-ка ты домой, а когда срок придёт, Смерть тебя сама приберёт.
— А где ж моя родня? — взмолилась Аглая.
— А твоя родня первой в бою неравном полегла! — захохотал Горыня.
— Как же так?
— Вот так, вот так, бери жизнь просто так и мотай на кулак! — зареготал богатырь и закрыл своей спиной замочную скважину.
— Тут что-то не так, — пробормотала матушка. — Пойду-ка я домой, подумаю обо всём.
Развернулась она и побрела. Но надумала впервой черёд бабу Ягу проведать, зелье целебное ей ещё разочек дать. Заходит в избушку на курьих ножках, видит, ведьме уже полегчало: короста с лица сошла и язвы на теле заживают. Истопила Аглая печь, вскипятила отвар и напоила им Ягу. Очнулась баба Яга, увидала подле себя бабу русскую, рассвирепела:
— Ах, ты смердище бабище, щас тебя в печь сажать буду, уж больно я голодна!
Ни жива ни мертва выкатилась из избушки Аглаюшка. А верный волк ей уже спину подставляет. Вцепилась старушка в волчью шерсть, и понёс её волчара в края сибирские, до родной заимки.
А баба Яга трохи очухавшись, прыг в ступу и полетела вдогонку за волком и Аглаей! Оглянулся бирюк, увидал погоню, оторвался от земли и тоже полетел. Прилетел в родную заимку и опустился во двор. А во дворе медведи злые лежат-полёживают, ждут хозяйку, слюни голодные глотают — съесть её хотят. Помахала Аглая иконкой Троеручницы и медведи злые расступились. Вошла она в дом (волк за ней следом) и двери на палку закрыла.
А баба Яга подлетела к заимке, глядь вниз, а избушку отшельницы медведи злые охраняют, слюни голодные глотают — съесть бабу Ягу хотят. Покружилась ведьма, покружилась и полетела обратно — вход в Навь охранять.
А Аглаюшка истопила печурку свою ненаглядную, отварила картохи, испекла хлеб, накормила волка-бирюка и злых медведей в благодарность за спасение.
И стали они все вместе жить-поживать да добра не наживать на севере диком, в тайге непролазной, в лесной заимке, подальше от добрых людей. Волк-бирюк всё чаще по лесу шастал, волчицу себе искал, да всё впустую — стал стар больно. Злые медведи подобрели, за хаткой отшельницы приглядывали: нежить лесную отгоняли да лис попрошаек. А матушка Аглая иконку Троеручницы-помощницы за пазухой носила, воду богоявленную берегла, книги духовные читала да в огороде потихоньку копалась. А про Навь и поминать боялась, о Смерти не думала, лишь бурчала иногда:
— Придёт ещё наш срок! — да волка своего ручного гладила, с рук кормила и приговаривала. — Ешь, сынок, ешь!
А ты спи, Егорка,
придёт и твоя долька:
непременно, не иначе
усе помрём в бессмертной драке!
———————————————————————————
Пояснения: Горыня, Дубыня и Усыня
В бытность, когда Сварог творил этот мир, ему помогали боги Асилки и боги Волоты. Это были могучие человекоподобные создания, которые обладали невиданной силой. Сварог использовал их, чтобы перемещать горы и тектонические плиты, изменять русла уже существующих рек и прокладывать новые. Но после того, как мир был построен, Асилки и Волоты заскучали. От скуки великаны принялись кидаться друг в друга горами и разрушать все то, что было возведено с таким трудом! Сварог попытался их утихомирить, но у него не получилось. Тогда он стал обращать их в камни. Мать Земля взмолилась, чтобы грозный Сварог пощадил трех младших Асилков: Дубыню, Горыню и Усыню. Сварог согласился. С тех пор три великана охраняют выход в мир Нави. Они следят за тем, чтобы ни одно создание мира мёртвых не проникло в мир живых. А вход охраняет баба Яга.
Вечер
Луиза совершенно не поддавалась моим уговорам и с каждым днем ее действия были более непонятны мне. Как обычно вечером я сидел в кафе читал свежий выпуск таймс и пил латте. Мне безумно нравился этот напиток, нравился этот вкус, будто я снова живу с семьей и получаю утреннее кофе с молоком, именно таким был вкус латте в этом кафе, именно таким был этот вкус. Тёплая кружка грела мои руки, в эту студеную зиму. Хотя это кафе и находилось в двух кварталах от той квартиры где я жил в данный момент, снимал однушку в районе парк авеню, но только здесь я мог отстраниться от проблем и вспомнить те прекрасные хотя и смутные времена моего детства.
-Это просто кошмар- — какой то парень повысил тон, в разговоре видимо со своим другом или же коллегой. Я не любитель подслушивать, но чтобы не слышать их разговор, нужно было быть глухим.
— Их акции вновь упали, зря я повелся на эти прогнозы. Они взлетят выше гор, вот что мне обещали.-
-Угомонись уже, расслабься и выпей ещё. Ведь заранее предупреждали что это все будет в январе. А следственно в новом году, так что подожди ещё месяц, а после чего уже можешь рвать волосы у себя на голове, но только меня в это не втягивай. Хотя… Можешь позвонить когда успокоишься, тогда я приеду, посмеюсь над твоей новой прической и мы вместе выпьем. А сейчас же наслаждайся тем что имеешь.-
-Легко тебе говорить, ты не прогадал и купил акции той it компании по сущим копейкам. Сейчас же они стабильно держаться в десятке самых дорогих акций.-
-Ну а кто тебе собственно говоря мешал, я же и тебе советовал это сделать.-
-Заткнись и лучше скажи где моя выпивка. Эй парень неси ещё бутылку, мы тут на долго.-
Как я и подумал это были охотничьи псы с уолл стрит. Я бы сказал даже по другому , не охотничьи, а домашние песики, которых выкинули на улицу и теперь те сами должны о себе заботиться, кому повезет кому нет, зависит только от них самих. То же самое я чувствовал и по отношению к своей персоне. Уже 5 лет я живу один, нет у меня есть семья, просто после одной ссоры мне пришлось покинуть родное гнездо. Кто тогда был прав, а кто виноват я уже особо и не помню, но никогда не прощу отца за его слова. — Ты нежеланный, в отличии от твоей сестры. Мы хотели только одного ребёнка, а потому когда я узнал о том что у нас будет ещё один я настаивал на аборте. Скажи спасибо своей матери за то что она убедила меня оставить тебя-. Такие слова от родного отца, после этого мы не общались совсем, иногда я получал открытку от матери на Рождество. Но последние два года… Видимо я и вовсе перестал быть частью того дома. А потому мне только и оставалось что сидеть в этом кафе и наслаждаться этим прекрасным латте.
Еще один план?
Я уже выросла когда я вспоминаю это так сказать продолжение той самой истории про Ванессу. Но кажется она вернулась и она злится на своего «папа» которому она хочет отомстить что раскрыл и нарушил её планы.
Один случай.
» Вступление «( предыстория)
Это было вечером, папа и мама пошли в гости, я осталась дома. И тут я услышала взрыв, но не обратила внимания. Пошла взрывная волна. Свет отключился. Я распахнула окно что бы, посмотреть, что случилось. Но, ни чего не увидела. Я пошла, спать, чуть позже пришли родители, но я уже спала(это когда умерла бабушка).
» Доп. материалы »
Слова Ванессы в специальном учреждении:
- Всегда любила кровь и насилие, как родители не пытались отучить меня от этого у них мягко говоря не получилось, можете у них спросить. — улыбнувшись сказала она психиатру и полицейским. Так как её родители были мертвы, это был всего лишь сарказм, что именно случилось прочитаете далее в моем рассказе.
= Глава первая
Новенькая
На следующие утро:
-Пора вставать – сказала мне мама
-Вот и утро – сказала я себе
Я встала, почистила зубы, оделась и пошла кушать. Взяла портфель и пошла в школу,
по пути туда я встретила профессора из научной лаборатории, которая находилась возле школы.
Я поздоровалась с ним и пошла дальше в школу.
Вот и всё, пришла, наконец – сказала я себе и положила рюкзак, и начала готовится к предстоящему уроку. Ко мне подошла Настя, моя подруга.
— Привет. — Сказала она мне
— Привет. Всё нормально?- я заметила, что она была озадачена чем то.
— Нет не всё в порядке!- ответила она
— Что-то случилось?
— Я… не важно. Ты слышала что у нас новенькая, мне сказали что она немного ненормальная после того инцидента.
— Какого инцидента?
— Ну, ты слышала вчера взрыв?
— Да и что, как это относится к ней?
— У неё в тот вечер умерла бабушка, а родители умерли, когда ей исполнилось 5 лет, их убил какой-то неизвестный ножом.
Бедная, теперь она одна.
— Над ней взял опеку один профессор из лаборатории, которая возле школы.
— Я поняла. Идём знакомиться.
-Я не хочу, она меня пугает.
-Ну как хочешь.
— Ты Олю не видела?
— Да видела она вышла.
-Понятно, пока Насть.
-Пока.
= Глава вторая
Новое знакомство
Хм кто эта новенькая? Надо познакомиться с ней, но сначала нужно её найти. Я пошла, искать новенькую, но я не успела, зазвенел звонок, я побежала, чтоб не опоздать на урок. Я вошла в класс и там сидела рыжая девочка.
Я сказала себе под нос:
-Фуф успела, кхм наверное, это новенькая.
Она была такой необычной для нашего класса, она была, какой то — странной но не для меня, на следующей перемене я подошла к ней и сказала:
-Привет. Как тебя зовут?
Она удивилась:
-А?! Я, Ванесса. Ты просто первая кто подошла и, что-то сказала мне.
-Я первая круто. Кстати я Диана рада знакомству Ванесса.
— Я тоже Диана. Слушай, можешь честно сказать, что про меня говорят?
-Ну, говорят что ты немножко странная.
-В прошлой школе было также, меня считают странной.
-Расскажи про себя.
-Ну, тут много рассказывать.
-У меня много времени, но давай лучше встретимся поле уроков.
-Ладно. Где?
-Давай в парке ну примерно в три.
-Ладно.
Уроки закончились на конец, я пришла домой, переоделась, покушала и сделала уроки.
-Уже скоро три надо идти.
Я собралась и пошла в парк.
Я пришла, но никого не было, вообще никого парк опустел, может быть, что-то случилось, а я не знаю.
И тут мне позвонила Мама, и спросила все ли со мной в порядке. Она рассказала, что лаборатория горит.
= Глава третья
Сгоревшая лаборатория
Боже, вот почему она не пришла, я собрала свои манатки, то есть рюкзак, который я взяла с собой и направилась к лаборатории.
Там стоял профессор и девочка, Ванесса.
Я позвонила Насте и рассказала, что лаборатория горит.
Она, как человек понимающий ужаснулась происходящему и сказала, что сейчас же приедет.
Боже обошлось, сказала я себе и подошла к Ванессе и ее приемному отцу.
-Как хорошо, что с тобой все в порядке, сказала я и обняла Ванессу
— Диана извини, что не пришла, сказала она спокойным голосом как, будто ничего не произошло.
— Боже не извиняйся, я понимаю
Она только улыбнулась в ответ, она не выглядела возбужденной или испуганной, а наоборот очень спокойной, как будто она привыкла к этому. Озвучивать свои мысли я не стала.
Её «папа» не только был озадачен ситуацией, но он даже больше был напуган ей.
= Глава четвертая
Гениальный план провалился
Но вдруг он, обернувшись к нам, он достал свой телефон из кармана и начал набирать кого-то.
Через 15 минут приехала полиция, и забрала Ванессу оказалось, что она убила своих родителей и бабушку, но подождите бабушку, убил снаряд. Нет, это она убила бабушку и прятала труп, когда прилетает снаряд.
Как вовремя, — Наверно подумала она тогда.
Она выживет, а бабушка умрет от снаряда и её не заподозрят и о такой смерти бабушки, ни кто не узнает.
Это был не плохой план,
но её «отец» который при этом являлся профессором, взялся за расследование на счет её погибших родственников. Он взял труб сгоревшей бабушки на вскрытие и узнал, что бабушка первоначально умерла от насильственной смерти, а потом от снаряда.
Он не хотел верить в это, но когда его «лаборатория – дом» сгорел, он понял, что она садистка с рождения, и любила не только причинять кому-либо боль, но и убивать свою жертву.
Когда он мне рассказал это, я была удивлена и очень не хотела верить в это, но я была вынуждена сделать это.
— Теперь я поняла, почему она выглядела не беспокойно, а совершенно спокойно.
Сказала я спокойным, но очень обеспокоенным голосом, себе же.
— Я не хотел верить в это до последнего,- Сказал её «отец».
Я понимала его.
= Глава пятая
Завершение
Через примерно минуту приехала Настя. И сразу же подбежала ко мне и обняла.
— Диана я так испугалась, а где Ванесса.
Сказала она с ошарашенными глазами.
— Ванесса? Теперь не знаю.
— Стоп она что погибла???
Сказала Настя с круглыми глазами.
— Нет. – ответила я спокойным, даже пугающим голосом.
— А что тогда случилась?
— Она не смогла убить своего «отца» и подожгла дом.
— Что это правда? – Настя с ошарашенным выражением лица сказала, взяв меня за плечи и чуть- чуть покачав.
— Да вот так. – с облегчением сказала я.
— Давай поедим домой, поговорим об этом, но дома, хорошо?- сказала я.
— Ты расскажешь мне все до единой мелочи. Поехали. – Улыбнувшись, сказала она.
Я улыбнулась в ответ и мы поехали ко мне домой.
На этом моя история кончается, я надеюсь, что вам понравилось.
Этот рассказ я хочу посвятить той самой Насте.
Спасибо, что ты поддерживала меня.
Спасибо вам за чтение.
Сохранить
*****
Шел 3122 год. Планета превратилась в пустыню. Когда-то оживленные города превратились в некрополисы. Разрушенные здания, дикие животные и кучки людей- это все что осталось от бывшей цивилизации. Ядерный удар смог изменить облик планеты, но не человеческую природу. Выжившие люди сбивались, организовывали полисы, небольшие поселения, где присутствовали примитивные законы. Другие выживали по одиночке. Бродили по пустоши. Кто-то из них жил ради приключений, а кто-то искал смерть. Причем, одно часто сменялось на другое. Третьи сбивались в банды. Чувство численной превосходства, безнаказанности, вседозволенности давали свои плоды. Единственное что их волновало это убийство ради удовольствия и легкая добыча. Но, как говорится, насилие порождает насилие.
Он шел по руинам разрушенного города. Бродил без цели, так как задачу свою он уже выполнил. Все прошло идеально, вынести банду мародеров оказалось не так уж и сложно. Эти неудачники разорили поселение, приехали в одно из заброшенных зданий и обкурились какой-то дрянью. Никто из них не был в состоянии следить за дверью, иначе бы заметили человека, одетого в изношенное пальто и ковбойскую шляпу, услышали бы шум его тяжелых ботинок. Смогли бы заметить, как Он достает из-за спины здоровый дробовик, и возможно кто-то из них смог бы и выжить. Войдя Он быстро зарядил оружие, и все также быстро разрядил его в пятерых обкуренных ублюдков. Их тела безжалостно разорвало дробью, пол залило кровью. Их внутренности вывалились наружу. Сегодня будет пир. Благо на пустоши было полно тварей, любящих кормиться падалью. С этой мыслью Он поспешил убраться из здания и направился в глубь некрополиса. Ему уже приходилось видеть обглоданные тела бедолаг, которые не смогли убежать от местной фауны.
Кажется, это было давно. Он возвращался с очередной зачистки и услышал шум. Подойдя ближе, Он увидел как стая диких собак окружила бродягу. Прошло мгновение, как множество клыкастых пастей вцепились в плоть бедолаги, десятки когтей разрывали его кожу. Это безумие продолжалось целую вечность, пока обессиленное потерей крови тело не перестало трепыхаться под натиском стаи. И начался долгожданный пир. Псы набивали свое брюхо свежей плотью, утоляли жажду еще теплой кровью. Он мог бы попытаться помочь конечно же, но скорее всего присоединился бы к нему в качестве десерта. А это не входило в его планы. Но такова участь одиночек. Одни находят смерть, а другие приключения. Скорее всего, этот парень считал себя искателем приключений, травил всякие истории в кругу таких, как он. Но это уже не нам решать. Все могло сложиться так, что стая выпотрошила бы Его, а тот бродяга наблюдал из далека. Выживает сильнейший, а сила здесь заключается в удачи. Определенно настанет время, когда Его приключения оборвутся, и Он найдет свою кончину. Возможно это будет пуля в голову, за что он будет искренне благодарить судьбу, а может чья-то пасть, и он прочувствует тот кошмар на собственной шкуре. Все мы бродяги, одиночки искренне верим, что ищем приключения, но на самом деле мы находим смерть.
С этими размышлениями он бесцельно бродил по городу. Кажется уже темнело и необходимо искать ночлег. Подойдя к необходимому зданию, он услышал чей-то победный вой. Какая-то тварь пришла на запах крови. Какая-то тварь начала свой кровавый пир…
Добрый хозяин
Надвигалась темнота. В огромном густом лесу, который даже ясным днем вызывал бег мурашек по коже, становилось действительно жутко. Северный ветер, пытаясь прорваться сквозь ели-великаны, издавал режущий слух свист, похожий на чей-то вопль. Сердце бешено заколотилось.
«И зачем я только решился вернуться домой именно сейчас, на ночь глядя», — пронеслось в моей голове. Озираясь по сторонам, я ускорил шаг, хотя сил оставалось все меньше, усталость давала о себе знать. Чтобы хоть немного расслабиться, я вспоминал недавние события, которые привели меня сюда. Мой друг, Гордей, вчера отмечал рождение своего третьего сына. Гостей было так много, что дом не мог вместить всех людей, желающих поздравить счастливого отца. Добрую половину из них он видел впервые, но не стал придавать этому значения, главное, что гости приходили не с пустыми руками. Я тоже не имел права оставить без внимания радостное событие в семье моего друга и поэтому, захватив бочонок терпкого и других яств, отправился ранним утром в долгий путь. Мало того, что дорога была совсем неблизкой, так еще и пролегала через мрачный лес. Вроде ничего необычного, но только имел он дурную славу. Кроме своего жуткого вида, знаменит этот лес был тем, что часто тут пропадали люди. Никто до сих пор не имел и малейшего представления о том, что с ними случилось. Но тогда я не думал об этом, только предвкушение грядущего веселья несло меня словно на крыльях к месту назначения.
Добрался я до дома Гордея лишь к вечеру, когда праздник только начинался. Мой приятель, безумно радостный моему визиту, усадил за стол рядом с собой. Налегая на жареных куропаток с вином, мы вскоре пустились в пляс. Смутно вспоминаются сейчас прошедшие события праздника, помню лишь, что следующим утром мне нужно было вернуться обратно к себе домой. Но, изрядно охмелев, я проспал почти до вечера. Очнувшись с чугунной головой, раздосадованный, что теперь придется пробираться в ночи, попрощался с Гордеем и поспешил домой. Так я и очутился в этом мрачном жутком лесу. Дорогу я помнил отлично, но надвигающаяся темнота сбивала меня с верного пути. Вскоре совсем пропала видимость, словно я внезапно ослеп. Ноги ныли от вчерашних плясок и долгой дороги. Я одиноко блуждал во тьме и совсем уже не понимал правильный ли это путь. Панический страх подкрадывался на цыпочках, он бродил здесь совсем рядом. Но я не думал сдаваться. Нащупав во мраке тонкий ствол ели, решил забраться на нее и осмотреться вокруг, может с высоты удастся понять, где я и определить нужный путь. Так и поступил. С невероятным усилием, порвав одежду и расцарапав руки, все-таки достиг верхушки дерева. Мои ожидания и усилия оправдались. Действительно, с высока видимость улучшилась, во многом благодаря лунному свету. Но, к моему разочарованию, я так и не разглядел нужную мне дорогу. Стало ясно, что я забрел не туда. Однако все было не так уж и плохо. Вглядываясь в темноту, я заметил яркий свет недалеко внизу, и сердце радостно заколотилось. Спустившись на землю, я почувствовал новый прилив сил и направился на свет. Спустя некоторое время я достиг нужного места. Это была небольшая избушка на пригорке.
«Наверняка там есть люди, попрошусь на ночлег, а утром, отдохнув, найду нужную дорогу и выберусь из этого проклятого леса», — теплилась радостная мысль в моем сознании. Ноги были сбиты и гудели, руки горели от ссадин, но я не обращал на это внимания, ведь я знал, что совсем скоро смогу отдохнуть у добрых людей и набраться сил.
Я подошел к избушке и постучал в дверь. Никто не отозвался. Я постучал снова и громче. Спустя мгновение, внутри послышались тяжелые шаги, раздался звук открывающегося засова, и предо мной предстал высокий, коренастый старик с добродушной улыбкой. Увидев меня, он прищурил глаза, в которых промелькнула искра удовлетворения.
— Ночной гость! – ухмыльнулся старик, — Я всегда рад гостям, в любое время! Ну, кто тут у нас?
— Я сбился с пути, уже битый час брожу по лесу бестолку. Очень неудобно просить об этом, но позвольте мне остаться у Вас до утра, сил совсем не осталось. С рассветом я уйду, — выпалил я.
— Ишь ты! – улыбнулся хозяин, — Ну проходи, коль так.
Я вошел внутрь. Старик закрыл за мной дверь. Избушка оказалась обыкновенной сторожкой лесника, тесной, но очень уютной и опрятной. В небольшой печи потрескивал огонь, вкусно пахло какой-то едой.
— Да ты, парень, сильно потрепан! – воскликнул лесник, оглядев меня, — Где ж тебя так угораздило?
— Да вот, пытался найти дорогу, — без подробностей ответил я. Не хотелось вспоминать об этом.
— Ну что ж, присаживайся, сейчас приведем тебя в порядок, — хозяин указал на короткую скамью возле печи и направился в угол комнаты. Затем принес воды, какого-то тряпья и чистую рубаху.
— Ты тут подлатайся немного, а я пока ужин придумаю, — любезно сказал старик, — Голоден, небось?
Я, молча, кивнул. Хозяин усмехнулся и скрылся из виду. Умывшись и переодевшись, я облокотился на край печи и задремал. Сейчас я чувствовал себя, впервые за день, отлично. В голове крутились мысли о том, как совсем недавно, отчаявшись, терял надежду на спасение из ужасного леса, а теперь, благодаря хозяину с добродушной улыбкой, сидел здесь в тепле, расслабленный, ожидал ужин. Внезапный голос лесника отогнал накрывшую меня дремоту.
— Ну, парень, прошу на скромный ужин, — хозяин предложил место за небольшим столом, — Будь как дома, путник.
Я смущенно ответил на его приглашение. Старик достал бутылку с настойкой и, улыбаясь, налил себе и мне. Хоть я и чувствовал комфорт, но такое добродушие хозяина казалось мне излишним и немного настораживало. Но, выпив крепкой настойки, я отогнал от себя подобные мысли. Лесник не замолкал ни на секунду, передавая мне различные истории, одну за одной. Я с большим интересом слушал их и не заметил, как наступила глубокая ночь. Хозяин закончил очередной свой рассказ, мы допили бутылку, закусили.
— Вот ты говоришь в лесу страшно, жутко, так ведь? – спросил лесник неожиданно.
Я кивнул.
— Ага. Ну а чего бояться-то там? – поинтересовался он.
— Я…да я даже не знаю. Не задумывался как-то, — растерялся я, — Ну, темнота давит.
— Вот как! – рассмеялся собеседник, — Ну а все-таки?
— Дикие звери, например. Волков много нынче развелось в этих местах, — рассуждал я.
— Волки? – удивленно поднял брови лесник, — По-моему, самые безобидные и добрейшие существа.
— Вы сейчас серьезно? – я был в недоумении.
— Вполне! Они – друзья мои, как и остальные обитатели леса. Среди животных нет у меня врагов! Особенно волки. Часто приходят ко мне, подкармливаю их. Нужно обязательно тебя с ними познакомить. Думаю, парень, ты им понравишься! – весело сказал лесник, и хитрая ухмылка промелькнула на его лице. Но тогда я не обратил внимания на это.
— А они точно не набросятся на меня? – насторожился я.
— Да ты что! Мой друг – это их друг. Они ведь чувствуют хорошего человека, — снова улыбнулся хозяин.
От него веяло таким добродушием, что сомневаться в его словах не представлялось возможным. Поэтому я успокоился и согласился на встречу с «друзьями» лесника.
Мы посидели еще около часа. Хозяин все рассказывал про волков, словно они были его ближайшими родственниками. Я уже начинал засыпать прямо за столом, как вдруг снаружи раздался жуткий вой. Он раздавался со всех сторон. Несомненно, это были волки. Казалось, что они окружили дом лесника. Вглядываясь в окно, я видел темные силуэты хищников, которых было очень много. Старик заулыбался, молча, встал из-за стола и вышел наружу. Вой за окном прекратился. Повисла мертвая тишина. Грешным делом, я представил, что голодные волки расправились со своим «другом». Но мои мысли рассеялись, когда лесник, довольный, вернулся в дом. На его плече красовалось ружье.
— Всегда приходят в это время. Вот так сижу и жду их ночью, когда близится рассвет. Навещают старика, не забывают, — растрогался лесник.
Я ничего не ответил. Не знал, что сказать на это. Хозяин достал патроны из небольшого сундука и зарядил ружье. Я не совсем понимал, зачем ему оружие.
— Ну что, пошли? – вдруг обратился лесник ко мне.
— Куда? – полный недоумения спросил я.
— Друзья покушать хотят, голодные они. Пойдем в лес, приятель, — прежняя добродушная улыбка лесника сменилась зловещей ухмылкой на морщинистом лице.
Тут я все осознал. Теперь я почувствовал настоящий животный страх, который вонзился в мое нутро. То, что ощущал несколько часов назад в темном лесу, казалось лишь развлечением по сравнению с тем, что ждало меня тут среди голодных волков и сумасшедшего лесника. Старик ждал меня, направив дуло ружья прямо мне в лоб. На его приветливом лице все так же блестела эта зловещая ухмылка.
— Ну же, друзья тебя совсем заждались, — процедил сквозь зубы лесник.
Ноги не слушались меня. Сам, не зная почему, я поднялся из-за стола и покорно двинулся к выходу. Я понимал, что пытаться сбежать сейчас не представлялось возможным, лесник шел позади, держа мой затылок на мушке.
— Даже не пытайся бежать, — прочитал мои мысли старик, — Это еще никому не удавалось. «Никому?! Черт побери, так вот куда пропадали люди! Значит, не я один попался на удочку этого безумца! Теперь и моя очередь настала!» — вертелось у меня в голове.
Мы вышли наружу. Стая волков тут же направилась в нашу сторону. Лесник снова заговорил:
— Я же говорил, что ты им понравишься! Думаю, ты совсем неплох на вкус.
Я вздохнул. Через несколько минут мне предстояло быть съеденным заживо стаей голодных хищников. Выбора не было. Времени оставалось все меньше. Нужно было действовать, пробовать бежать. Сейчас! Я взглянул на лесника. Он с наслаждением заворачивал добрую горсть табака в бумагу и даже не смотрел на меня, словно и не собирался отдавать на корм волкам. Пора! Со всей силы, наотмашь, я ударил этого сумасшедшего по голове. Старик крякнул и рухнул на землю, выронив кисет и ружье. Стая кинулась ко мне. Захватить ружье я не успел, рука лесника запуталась в ремне, а мешкать было некогда. Счет пошел на секунды. Что есть мочи я рванул наугад вглубь леса. Волчья стая следовала по пятам, но это только придавало мне сил. Рассвет уже проникал в чащу, и теперь мог разглядеть, куда направляюсь, и это было мне на руку. Вот и тропа, которую безуспешно искал во тьме. Мысленно радуясь скорому спасению, я ускорил бег. Но тут случилось то, чего я никак не мог ожидать. Это привело меня в ступор, заставило застыть на месте. Передо мной, добродушно улыбаясь, стоял тот самый безумный лесник и целился в меня из ружья, которое я, к своему ужасному сожалению, не успел забрать.
— Как это возможно?! – прошептал я, чувствуя, как холодный пот пробежался по спине.
— Приятель, ну зачем ты так? Я же говорил, что еще никому не удавалось сбежать от нас, — мягко произнес старик, кивнув на своих волков.
Я обернулся. Позади, стояла кровожадная голодная стая с горящими глазами, ожидая развязки и скорого ужина, где я был для них пищей. Я снова взглянул на лесника. Он подмигнул мне и спустил курок. Жгучая боль отозвалась в моей груди, и я упал на землю.
«Ну, вот и все. Конец», — думал я, теряя связь с этим миром.
«Будь как дома, путник!», последний раз в жизни пронеслось в моей голове. Волки склонились надо мной.
(Навеяно бессмертной песней «Лесник» группы Король и Шут)
Карась Ивась и Слепая курица
О волюм как курица свиную лохань искала
Жила-была кока, обычная такая курица. Наелась она как то куриной слепоты и ослепла.
Ослепла и квохчет:
— Ко-ко-ко, ко-ко-ко (безграмотный вижу, мол, я) никоко!
А увидеть то хочется, ну и пошла наседка куда глаза не глядят.
Дошла до сарая, наткнулась получи и распишись свинью и подумала: «Корыто.» Стала клевать.
Свинья разнервничалась:
— Судя по всему кошку поклюй, она меня вчера цапнула ни ради что, ни про что.
— Ко-ко-ко, ко-ко-ко, я малограмотный вижу никоко! — ответила птичка.
Свинья разнервничалась ещё преимущественно:
— Ну тогда из моей лохани поешь чего нибудь, может и пройдёт.
Пошла наседка лохань свиную искать. Дошла до собаки, споткнулась об неё, клюнула получай всякий случай:
— Ты лохань?
Собака забеспокоилась:
— Чья лохань?
— Свиная, — объяснила рябушка.
Хот-дог ещё больше забеспокоилась:
— Нет, я не лохань. Лохань со временем дальше вдоль забора.
Побрела курица дальше. Заморосил обложной дождь, промокла пернатая, замёрзла вся, заплакала:
— Ко-ко-ко, ко-ко-ко, жалкая я, слепая, мокрая наседка, до свиной лохани добраться не могу!
Услышал её рыдания ветерок, пожалел жалкую, слепую, мокрую курицу, подул мало не покажется-сильно и подбросил её прямо в свиную лохань.
Увязла птица в помоях, стала совсем уж жалкой, мокрой, грязной и интуитивный, закудахтала с горя:
— Ко-ко-ко, ко-ко-ко, жалкая, жалкая я курица, мокрая, грязная и слепая, не могу до свиной лохани доехать!
— Ты в ней стоишь, — хрюкнула свинья из под навеса. — Покушай, ми не жалко!
Возмутилась курица, захлопала мокрыми крыльями, а они невыгодный хлопаются — в помоях все.
— Ну вот, — заплакала птица, — пока что я мокрая, грязная, слепая и нелетячая. Где тут можно сунуться в петлю?
Хрюшка хмыкнула:
— Вон чурка стоит и топор рядом, а обладатель в доме спит. Позвать?
— Зачем это? — закудахтала курица судорожно.
— Как зачем? Выйдет, башку тебе отрубит, сама фактически просила, — зевнула свинья.
Курица в ужасе замахала крылами, задёргала ногами и побежала! Добежала прежде навозной кучи и увязла (казалось бы, навсегда).
Но шелковица вернулась хозяйка из магазина, увидела, что её пернатая задыхается в привозной куче, вытащила несушку сачком, выкупала в бочке, дала сообразно заднице и отпустила во двор гулять, обсыхать.
Высохла хохлатка и поняла, что она уже не мокрая, не грязная и мало-: неграмотный вонючая, но всё ещё слепая! Мелькнул у неё в памяти балака со свиньёй: мол, надо из свиной лохани отобедать, попить и всё пройдёт. И пошла курица опять свиную лохань рыться.
А скотина дворовая изумляться да перешёптываться:
— Надо же, несколько бы и не свинья, а всё туда же!
— Куд-ку-еще бы, куд-ку-да туда же? — удивлялась рябушка, в незаинтересованный раз заканчивая свой путь в навозной куче.
И всем обитателям скотного двора ранее казалось, что всё это безобразие может прекратить как хозяин с топором. Но не тут-то было! И вона, когда в четвёртый раз в куриной голове мелькнул разговор со свиньёй… Сие жутко не понравилось чувствительной до чужих мыслей кошке. Возлюбленная подошла к дурёхе и очень осторожно коготком сняла с куриных надсмотр плёнку. И ряба, наконец, прозрела!
Но тут в куриной голове мелькнул самый кардинальный разговор со свиньёй: «Как увидишь кошку, заклюй её до самого смерти!»
Набросилась птица на кошку, заклевала её крошечку ли не до смерти. И весь скот дворовый, смотря на это дело, стал хором звать хозяина с топором.
Отсутствует, я не сомневаюсь, что хозяин вышел. И вышел непременно с топором. Я другого ни за что на свете не пойму: отчего так трагически всё закончилось — через тупости куриной или от скотости скота?
Карась Ивась
В озёрах глубоких, кайфовый морях далёких жили-были караси-иваси. И жирнее тех карасей-ивасей безлюдный (=малолюдный) было и в помине! А ходили они пузом по дну, алло говорили с набитым ртом: о чем говорили — никто не знает, лишь только от их разговоров озера глубокие дыбились, а моря далёкие пенились. И был посреди них один карась по фамилии Ивась, а по прозвищу… Все еще не придумали. Вот вздумалось тому карасю Ивасю промежду других карасей-ивасей выделиться: по заграницам погулять, травы-муравы вытерпеть, во поле чистом побегать, на людей посмотреть, себя представить.
И пошёл карась Ивась! Шёл, шёл он из озера глубокого, изо моря далёкого. Долго шёл. Но наконец вышел. Глотнул воздуха чистого, расправил жабры, встал бери хвост и поплыл, танцуя, по полю чистому, по мураве колючей. Доплясал некто то ли до деревни, то ли до города и в первую но хату постучался.
Открыли ему хлопцы Бойкие дверь и вслед стол зовут ужинать. А на столе караси-иваси истинно плотва жареные.
Заплохело карасю Ивасю: «Мне бы тины мореходный!» — просит он.
А хлопцы Бойкие и отвечают:
— Так что ж твоя милость молчишь, как рыба? Мы тебя вмиг до болота подбросим!
Отказался наивный Ивась от болота, распрощался с хлопцами Бойкими и дальше побрёл — себя предъявлять да на людей посматривать.
Доковылял он до города большого, шумного. Видит, дедок Жучок на ярмарку едет. Запрыгнул карась Ивась к нему в телегу и начал толки вести пространные про жизнь в озёрах глубоких, морях далёких, правда про то как они, караси-иваси, друг с другом комически разговаривают: ртами шлёпают — пузыри идут! Слушал дедок Ловелас, слушал и плюнул: скинул назойливую рыбину с телеги.
Угодила та лично на лавку торговую. А на лавке караси-иваси грудами лежат. Обрадовался карасик Ивась, целоваться со своими полез. Пощупал, потрогал рыб, а они любое мёртвые. Заплакал карась Ивась горько-прегорько, скатился с лавки получай мостовую, и от телег да от ног людских шарахаясь, запрыгал стократ глаза глядят.
Допрыгал он до речки Горючки, присел у кустика и в который раз зарыдал. Но долго плакать ему не пришлось. Заметили карася мужички Рыбачки и к себя зовут порыбачить. Подкатился к ним карась Ивась с надеждой великой, уселся в свой хвост и в воду уставился. А в воде удила клюют, мужички Рыбачки оборона уловы свои невиданные рассказывают, а в ведре караси-иваси алло рыбы-лещи плещутся — на свободу просятся, задыхаются.
У отважного карася Ивася смотрелки кровью налились. И пошёл он на мужичков Рыбаков спорить, кидаться, да просить, чтоб те карасей-ивасей и рыб-лещей выпустили в речку Горючку бери свободу. Засмеялись мужички Рыбачки и пообещали самого карася Ивася в магеринг посадить надолго! Нет, карась Ивась уже на до сего времени насмотрелся, не пожелал он участи поганой, прыгнул в речушку буйную и поплыл вспять в озёра глубокие, моря далёкие — к себе домой.
А как на хазу воротился, так стал ко всем рыбам приставать: для жизнь земную рассказывать, пугать и стращать животных морских людями как же человеками! В общем, ртом шлёпает, пузыри идут — ничего приставки не- понятно. Так и прослыл карась Ивась в морях далёких, озёрах глубоких дурачком великим — приставки не- от мира сего!
Вы таких дурачков среди своих друзей неважный (=маловажный) встречали?
А мои подружки встречали — на меня кивают с какой радости-то.
