Телекинез
— А может ты разрядился? Вдруг это на один раз было? — скучно спросил Димка, смакуя кусок белого хлеба.
— Нет, у меня получится! Работало ведь!… Ну давай!
Миша сидел на коленях и напряжённо смотрел на камень перед собой. От напряжения его глаза уже вылезали из орбит, а толку было ноль. Ничего не происходило.
— Ты мне всё место на телефоне забил уже. — фыркнул Дима. — отдохни, я по удаляю.
Мишка с разочарованным выражением поднялся и пнул ботинком гальку. Камушек высоко подлетел и затерялся где-то в кустах. Прошёл уже час, а у них никак ничего не получалось.
— А ты сестре своей сказал про это?
— Поверит она мне, — он сел на повалившееся дерево рядом с товарищем.
— А ты настаивай.
— В дурку меня упекут, вот и все дела.
Они забились куда-то в лес, недалеко от дома, чтобы записать на камеру фокусы Михаила, потому что без доказательств лезть было бессмысленно.
— А не скажут, что мы подделали видео?
— Пускай докажут сначала!
Димка пожал плечами, продолжая стирать многочисленные неудачные дубли, где его друг сидит и яростно пялится в камень. Весьма глупое зрелище.
— А может совпадение это? — с надежной протянул Мишка. — Вот ты был на истории. Как это выглядело?
Мишку Захарина сегодня спросили на истории, а ответа он не знал. Историк у них был строгий, и всегда был недоволен, когда кто-то к его предмету не готовится. Нет, чтобы просто махнуть рукой, и поставить отметку. Он принялся непутёвого ученика усердно отчитывать.
И тут на учительском столе лопнула кружка. Взорвалась ни с того, ни с сего. Чай разлетелся по бумагам, покрывая её тёмными разводами, приводя документы в полную негодность. Даже журнал забрызгало.
— Как надо, так и выглядело. Бум — и всё, — вздохнул собеседник, водя пальцами по сенсорному экрану. — Готовиться было надо.
— Да не могу я! У меня ничего больше не получается! — взревел Михаил, подскакивая на ноги, разводя руками.
— Это как?
— Думать у меня не получается! Читаю и не понимаю. Снова читаю, снова — ни черта, — он кричал от обиды, — тупой стал как пробка из-за этой книги дебильной! О ней только и думаю. Сосредоточиться нельзя совсем!
— Ну подожди. Это как, тупой стал?
— Вот так. Ничего не могу.
Он снова завалился на бревно, тяжело дыша.
— Сдались мне эти приколы дурацкие! Пользы никакой, да ещё вреда сколько!
— Это же ты предложил.
— Ну кто же знал, что сработает?! Я думал посмеёмся, побоимся и забудем, а оно!…
***
— Ладно, ставь руку сюда. Ленка, спички у тебя?
— Да, вот.
— Зажги свечу, а фонарик убери. — командовал Димка.
Солнце только что зашло, и небо почти полностью окрасилось чёрным. Начали появляться звёзды. Их было видно в окно.
Компания из четырёх ребят сидела на каменном полу в мрачном заброшенном здании. Когда-то тут была теплица. Сейчас её уже обнесли, все вещи вытащили и полностью разорили. Теперь это излюбленное место для детей, которые травят друг другу байки, устраивают мрачные ритуалы по призыву духов и занимаются прочими безобидными вещами, свойственными их возрастной категории.
В комнатах не было даже обоев и хоть намёка на мебель. Только голые стены, исписанные мелом и краской из баллончиков: вандалы славно поработали. Пол усыпан песком и бетонными осколками. Атмосфера полного запустения обитала в этом доме.
— Игорь, давай читай.
Самый высокий из ребят снял портфель и вынул из него толстую старую книгу. Он аккуратно открыл её, ориентируясь по закладке.
— Помните, что надо делать? — сиплым голосом спросил он.
— Да, — Ленка наготове держала бутыль с водой, который был на тот случай, если что-то пойдёт не так.
— Помним, — отмахнулся Дима, нервно придерживая тающий огарок голой рукой, — Начинай, пока свеча ещё горит.
— А что надо? — тупо спросил Миша.
Он стоял в неудобной позе: сильно пригнувшись, на коленях, со сложенными руками за спиной. Под ним, прямо перед лицом, лежала горсть куриных перьев.
Стоять было утомительно. Он всё беспокойнее хватал воздух, его дыхание сносило предметы для ритуала.
— От тебя — ничего. Молчи только. — огрызнулся Дима. — Читай.
— Погоди, ты будешь читать? На латинском? — Ленка недоверчиво покосилась на высокого.
Дылда кивнул.
— Я тренировался.
— Ребят, поторопитесь! — заныл Михаил, колени которого уже тихонько ныли.
Игорь пробежался по строчкам в последний раз, и трепетно вздохнув, принялся медленно и чётко зачитывать текст. Любая запинка и невнятный звук могли испортить всё дело.
Пока он вкрадчиво произносил речь, все молчали. Воздух наполнился какой-то необычной атмосферой, доселе невиданной никем из друзей. Стало не по себе. Всё в миг исчезло, остался только голос, говорящий непонятные слова в полной тишине. Очки Игоря злобно сверкали в свете огонька.
Наконец он стих и, бросив взгляд на товарищей, кивнул. Пора.
Дима поднёс огарок к голове жертвы и горячие капли воска закапали по её макушке. Боль была терпимой, но внушительной, и стоять уже совсем не было сил.
Много воска застывало на волосах, но большая часть попадала на кожу. Но так надо. Чем больше будет на коже, тем лучше.
— Ладно, хватит, — огарок в руках лидера совсем превратился в жалкий комок и тут же потух. — Доставай фонарик, Лен.
— А когда воск убирать?
— Не знаю. Игорь?
— Часик. Лучше больше, — очкастый захлопнул книгу, и на ощупь запихнул обратно в сумку. — Пусть заклинание впитается.
***
Оба они долго молчали, думали о своём.
— Хочешь? Сладкая, — Димка протянул товарищу булку. Их у него было несколько.
— Не надо, — вздохнул второй.
— Я память почистил, можем продолжать.
— Да какой смысл?
И ведь действительно, какая разница? Ну запишут они, как Мишка проявляет свои способности, а дальше что? Покажут родителям? Что они сделают?
Пора уже вырасти и понять, что взрослые — не сверхлюди. Ну посмотрят, покивают, может к врачу сводят, а толку?
— Как там Игоря переводы? — постарался создать беседу Захарин.
— Какие переводы?
— Ну помнишь, как я ему сказал, что странное происходит, он пообещал перевести те слова, которые читал.
— Ах, ну да.
— И как?
— Да бред какой-то получился на мой взгляд. Он интернетом переводит, точного содержания не добьёшься. Это разбираться в языке надо.
— Ну а всё таки?
— Если верить его каракулям, то тебя там куда-то посвятили. В тексте всё время проскакивало обращение к какой-то силе. Вот мол тебе смертный, одари его своими прелестями, и он восславит тебя.
— Это мне, что, Сатане покланяться теперь?
Димка пожал плечами и откусил от булки.
— Про Сатану ни слова.
Михаил снова задумался.
Выходит, телекинез ему, что называется, подарили. Но ведь не просто же такие подарки делаются. Он теперь наверняка чего-то этим силам должен.
— А взамен они ничего не просили?
— Да нет вроде.
Врёт, гад. Видно, что врёт. Не может такого быть. Не дают такие блага просто так. Что-то всегда забирают. А что обычно берут? Души. Да, их любят. А ещё что? Годы жизни, может быть, или удачу? Да, вполне возможно.
— Ты знаешь, Мих, а всё таки здорово, что ты так умеешь теперь. Научишься управлять своими способностями и можно будет даже деньги делать на этом. Я даже завидовать тебе стал.
— Дурак ты! Знаешь как мне страшно?
Собеседник поморщил нос и продолжил грызть сладкий хлеб. Димка обладал очень аморфным характером и на вещи смотрел сквозь призму аналитики. Никакие стереотипы и ассоциации его не преследовали. Он легко готов был заняться новым интересным делом, даже если оно пользуется дурной славой. Мало ли что люди говорят? Вот на заборе тоже много чего написано, да разве стоит всё это читать?
С одной стороны, это хорошее человеческое качество, с другой — Дима своими мыслями даже пугал.
— А что такого?
— Ну смотри!
И Михаил бросился в долгие и подробные рассуждения о том, какие последствия могут настигнуть их. Заговорил о том, что если запросить дар у духов реально, то значит всё байки о призраках и духах — правда. А если так, то может он и получил не только телекинез, ведь точно они ничего не знали. Возможно теперь он в опасности. А вдруг тогда и рай с адом тоже есть? Не полагается ли ему отдельное место в аду за такие непристойности.
Пока юный грешник распинался, Дима доел буханку и потянулся за следующей.
— Ты меня слушаешь вообще?
— А ты не преувеличиваешь? Прямо всё так плохо?
— Да! — взревел он.
— Ну допустим, и что? Что ты собираешься делать с этим?
— Не знаю, не знаю я!
— Нет, мы так ничего не решим.
Он сорвал обёртку с лакомства, которое держал в руках во время криков товарища.
— Это не важно, прав ты или нет, пока паникуешь, — Дима протянул буханку другу.
— Легко тебе говорить! Не ты в это вляпался.
Захаров помялся, но принял булку. Всё таки домой ему идти не хотелось, а ел он давно.
— Они с чем?
— Повидло.
С повидлом — это его любимые. В магазинчике рядом с его домом когда-то стояла пекарня. Пекли там отменные пирожки и с чем угодно: с мясом, с яблоками, с картошкой. Выбор душу радовал. Но потом лавочка куда-то делась, а в магазинах было не уже так. Всё таки, только что приготовленные хлеба имели свойства, которые никакие искусственные заменители не могли скопировать.
Тут Димке шикнули, он повернулся.
Захаров с выпученными глазами наблюдал, как еда парит в нескольких сантиметрах над ладонями, лежащими на коленях. Его одноклассник быстро вынул телефон и начал съёмку.
— А подвигай, подвигай, — тихонько предложил он.
— Как?
— Ну ты же поднял её как-то.
Мишка всё также пристально пялился немигающим взглядом.”Сладкая долька” тихонько начала подниматься, но как-то нестабильно тряслась.
— Только расслабься! Тихо-тихо! — Димка всё тыкал телефоном, стараясь не упустить ни кадра.
Булка всё поднималась и поднималась, а когда оказалась на уровне лица Миши, он поймал её зубами и протёр глаза.
— Вот видишь! Я же говорил! — сказал Дмитрий. — А ты всё боялся, вот и не получалось ничего.
— А что же теперь, — спросил товарищ, уже закончив с глазами, — А как же ад, и силы, и всё-всё?
— У тебя булка есть?
— Ну есть.
— Вкусная?
— Вкусная.
— Вот и жуй.
