Пыль, вздымая столбом, грудь, пронзая копьем,
Благородному рыцарю в светлой броне?
Пусть, несчастный, лежит – липкой кровью залит.
Хрип предсмертный замрет в громовой тишине.
Мне за подвиг такой, рай обещан хмельной,
На прелестной груди, при стыдливой луне.
Но рассыплется в прах, рай на чьих-то костях.
Сердце, стонущее, в колдовской западне,
Погрузится во мглу, превратится в золу,
От стенаний в безумном, любовном огне.
Если ж в этом бою, на погибель мою,
Я останусь лежать на кровавой стерне,
Яд страданий глухих, рой терзаний слепых,
Унесет на копье, рыцарь в светлой броне.
Что ж, глупец, ты стоишь, что ж ты в бой не летишь,
Ради юной красотки, мелькнувшей в окне?
