Стучали жильцы в домино…
Вздохнула... И стала, угрюмо,
Из рюкзака вынимать,
Тягучие черные думы,
Присев на немую кровать.
Под ними обиды слоились,
Уныние и суета…
На самом дне затаилась
Божественная чистота.
Там куклы лежали, и Мишка,
С которым в кроватке спала,
И остроухий зайчишка,
И непоседа юла,
И дождик весенний, и мячик,
И смеха веселого звон.
И с улицы Пушкинской – мальчик…
Как чист, как прекрасен был он!
И комната вдруг озарилась.
Умолкло внизу домино.
Жар-птица, сверкая, спустилась,
В ее расписное окно.
Поднялась... Несмело шагнула...
Ее захотела поймать!
Худые руки взметнула,
Молила так - не улетать!
Но тут ее снова позвали
Амбиции и суета.
Седые сумраки встали.
Ее упорхнула мечта…
Стояла... Слушала ходики…
Потом поглядела в окно.
За деревянным столиком,
Стучали жильцы в домино.
