Фронталочка
Спальные районы Москвы бедны на интересных персонажей. Люди здесь по большей части угрюмые, а мысли не забегают дальше следующей недели и не поднимаются выше девятиэтажек.
Вон бабка лет семидесяти тащит продукты в свою нору, пропахшую старостью настолько, что даже тараканы достигают там полового созревания на 20% быстрее своих родственников из соседних квартир. Такие бабки распространены повсеместно, их можно встретить абсолютно в любом городе нашей обрюзгшей родины, достаточно лишь настроить своё обоняние. Я уверен, бабки размножаются подобно вампирам и зомби, вот только следов от укусов, по понятным причинам, не остаётся.
Вы скажете, что это неправдоподобно, но как иначе объяснить тот факт, что их с каждым днём становится все больше и больше? Учёные со всего мира бьются над загадкой старения: одни отстаивают теорию свободных радикалов, другие пытаются втирать что-то про теломеры, но точного ответа так никто и не дал. А тех кто приближается к отгадке обычно самого превращают в нудного и сварливого шарпея.
Но не только бабки встречаются в этих районах. Вот, к примеру, школьник идёт домой. Он выбрал наиболее длинную и извилистую дорогу, чтобы хоть немного подышать улицей. Через пару лет его кто-то научит вовсе не идти домой, пить пиво с друзьями в чужой машине и засыпать на вписках, свесив ногу с кровати во избежание «вертолетов».
Вот ты читаешь это и думаешь, что я смотрю на жизнь слишком пессимистично, что я непременно мизантроп, интроверт и вообще какой-то социофоб, но это совсем не так, ведь дальше последует описание молодой и красивой женщины с ребёнком в коляске, и ты бесчувственный монстр, если улыбка умиления не появится на твоём лице.
А вот, кстати, и эта женщина. Как ни странно, у неё нет синяков под глазами, а на лице иногда проскакивает почти улыбка. Я даже верю, что она искренне любит своего ребёнка и рада ему, хотя и не совсем была к нему готова. Карапуз, кстати, тоже выглядит вполне здоровым и крепким. Судя по модному джинсовому наряду и крохотным кроссовках, родители хотели мальчика. Можно было бы написать » Судя по модному джинсовому костюму и крохотным кроссовкам, это мальчик», но ведь так можно и ошибиться, а врать или недоговаривать своему читателю нельзя.
Ну вот, не получилось умилительного описания, но поверьте, ребёнок действительно вызвал у меня улыбку. Однако судьба этого карапуза давно предрешена средой его обитания: мама его рано или поздно устанет от поиска подходящего отчима для своего сына, станет раздражительной, он же, в свою очередь, начнёт выбирать пути домой подлиннее, где-нибудь на этом пути его найдут друзья, научат отдыхать, а на одной из пьяных вписок его незаметно укусит в шею старуха, как всегда не оставив следов. А может я и ошибаюсь, ведь альтернативной длинного пути по улице сейчас является всемирная сеть. И в слове «всемирная» «мир» нужно понимать исключительно как планету. Попав в сеть, школьник уже не сможет вновь отправиться в открытое плавание и будет биться хвостом и плавниками со своими сородичами, пока сеть поднимает их все выше над уровнем привычного им водоёма. А оторвавшись от своего биома и поглядев на него сверху, он содрогается и уже намеренно не шевелится, чтобы не выпасть из сети пока его мать не будет укушена старухой и не заразит, в свою очередь, сына. Но это только первый тип поведения в сети. Есть ещё и второй: поднявшись над уровнем панельных домов, паренек может загореться идеей преобразования родного пруда или решить, что он и его район слишком разные и не подходят друг другу. Но эти тонкости, по большому счёту, только отвлекают от надвигающейся угрозы полного вырождения нашего вида в пользу более приспособленного к этой местности вида Homo Digastricus.
Я сначала сказал, что нельзя точно сказать про пол этого ребёнка, а потом назвал его пареньком не по оплошности, но и настоящий его пол я тоже не узнал, просто мне хочется рассказать именно про паренька.
Изначально я хотел описать ещё и мужчин среднего возраста, попрошайку лет 12 и мёртвого революционного матроса, но моё внимание привлекла девушка лет 17 с напряжённо-задумчивым взглядом. Тоже не весть какая редкость в наших просторах. Вам наверняка встречались такие: какая-нибудь полу свежая одежда, волосы, собранные в хвост, лицо красивое, но какое-то холодное и бледное. Но вот что действительно привлекло моё внимание, так это отсутствие наушников. Такие всегда носят наушники и слушают либо песни уже мёртвых исполнителей, либо какой-нибудь авангард современной музыкальной поэзии.
Но музыку она сейчас не слушает и даже вряд ли прокручивает её в голове. Можно было бы предположить, что у неё сел телефон или что-то в этом духе, но в кармане то и дело плоский параллелограмм мигал красным фонариком, а это уж совсем необычно. Настолько необычно, что я решил последовать за ней.
Она шагала быстро, дорога была ей привычна и знакома. В её движениях было одновременно много решимости и отвлеченности.
Перескочив пару бордюров и перейдя дорогу в неположенном для инвалидов месте, она направилась к местному гипермаркету, но развернулась у самого порога и пошла в сторону крохотного и грязного продуктового магазина. Читатель с богатым опытом жизни в спальных районах сразу догадался о причинах такого поведения, но я обязан объяснить его для тех, кто не имеет такого опыта. Хотя нет, они поймут это дальше из моего рассказа, если мои подозрения касаемо целей этой девушки подтвердятся, а если не подтвердятся, то зачем вообще это объяснять? Зашла в магазинчик она неуверенно, немного смущаясь, вся её прыткость на время куда-то делась и она встала в очередь за группой из трёх восьмиклассников, явно прокручивая у себя в голове диалог с продавцом. Школьники, взяв себе 6 банок низкосортных алкогольных коктейлей и пачку вонючих, но крепких сигарет, вышли на улицу под веселый стеб друг над другом. Надо сказать, что стеб этот был их общим типом общения, а 70% фраз были взяты из каких-нибудь батлов или треков реперов-евреев. Но вернёмся к нашей героине. Заказав зачем-то пачку чипсов, она купила самую маленькую бутылку самой дешевой водки (чекушку). На мой взгляд, выбор крайне необычный.
Быстро сложив все в рюкзак и мельком оглядываясь по сторонам, она вышла из магазина и, вновь приобретя уверенность, четкость и отвлеченность движений, зашагала в сторону автобусной остановки. Шла она настолько быстро, что я привлекал к себе много внимания, стараясь не отстать от неё, но настолько она была сосредоточена на своих мыслях, что так не заметила меня. Дойдя с ней до остановки, я присел отдышаться, она же не могла остановиться и до самого приезда нужного ей автобуса ходила вдоль дороги.
Ехали мы долго, до конечной. Вышли в каком-то свежепостроенном районе Москвы, обречённым стать через 10-15 лет очередным гетто нелепых людей. Жители этих ещё свежих и чистых домов состарятся все одновременно, а их детям по достижению лет четырнадцати из-за недостатка площади придётся катать в более старые спальный районы и поднимать уровень продаж в том маленьком магазинчике.
Но этот район всё-таки отличался от своих родственников наличием на его территории группы дачных участков, в один из которых мы и направлялись. Мне пришлось сильно отстать, ведь на такой безлюдной местности даже эта девушка в какой-то момент заметила бы меня, а я не мог и не хотел оставить своё наблюдение за ней. Мне пришлось перерезать через забор, чтобы узнать, для чего же ей понадобилась та чекушка. Странно, но я не верил, что она её просто выпьет.
На соседнем участке в свои клубничные грядки пускала корни бабка, и я бы с удовольствием вырвал её из земли, что, к слову, надо делать очень аккуратно, чтобы куски этого существа не остались в почве и не начали вонять, и вывернул бы её на изнанку, ради своего вида и небольшого материального вознаграждения, но только не сейчас.
Подкравшись к окну я уставился на совершенно ни га сто не похожую картину: моя находка поставила на стол небольшое зеркальце, бутылочку водки, блюдце, тонкий фруктовый нож и зачем-то достала из буфета соломинку для коктейлей. Осмотрев внимательно свой набор, она будто бы что-то вспомнила, встала из-за стола и куда-то отошла. Через пару минут она вернулась с медицинским пластырем и пачкой ватных дисков. Ну вот, теперь это хоть на что-то похоже. Стало понятно, что она собирается делать себе какую-то маленькую операцию.
Осмотрев все еще раз, она вылила часть бутылочки в блюдце, выпила почти всё оставшееся одним глотком, поперхнулась, поморщилась и вылила то, что оставалось на самом дне на ватный диск. Я со всё возрастающим интересом наблюдал за её действиями. На чём же она собирается делать операцию, если одежда всё еще на ней? В разгадку я поверил не сразу. Действительно, кому могло бы прийти в голову, что она приложит этот диск к своему веку? Зато теперь стало понятно, для чего её нужно было зеркальце. Продезинфицировав своё веко, она смочила в блюдечке нож и поднесла его к обработанному месту. Помедлив секунд 15, она сделала аккуратный горизонтальный надрез. Руки её не дрожали, движение было медленным и плавным, настолько плавным, что позавидовать такому хладнокровию мог бы сам товарищ Берия. И не стоит думать, что её бесстрашие произведено тем крохотным глотком водки.
Ещё раз сделав небольшую паузу, она сделала что-то уж слишком странное: приблизившись к зеркалу и приклеив верхнее веко к щеке пластырем, она ввела нож себе в только что сделанный надрез сантиметров на 7-8 и начала как-то ковыряться им в своей глазнице. Эти 3-4 минуты я смотрел на неё как заворожённый. Только сейчас я понял, что она пытается сделать себе само-лоботомию. Высунув лезвие и переведя дыхание, она смочила в блюдце трубочку и ввела в надрез, судя по всему, для оттока жидкости.
Вряд ли она сможет самостоятельно зашить себе рану. Вполне возможно она умрёт от какого-нибудь глупого заражения или от потери крови. Хотя нет, не умрёт. За эти пару часов нашей с ней прогулки, я проникся уважением к ней и её решительности. Она не хотела умереть, она хотела избавиться от самосознания и необходимости принятия решений, и я хочу ей помочь. Вызову скорую и убегу подальше.
Жаль конечно, что интересных персонажей в моём районе стало ещё меньше, видимо борьба с Homo Digastricus проиграна так рано, что бойцов за наш вид становится всё меньше. Наверное эта девочка права и самым достойным решением проблемы является показательный уход от неё. Но у меня нет сил даже умереть самому, поэтому я просто пойду к своим друзьям на вписку, буду там спать и ждать укуса.
Вентиль
Как жаль, что сон закончился. Холодно. Надеюсь, будильник зазвонит нескоро. До чего противный запах, и зачем только в газ добавляют эту ужасную отдушку? Уверен, голова болела бы меньше, если бы её там не было. Ещё и ведро вчера поленился вылить. Ладно, попытаюсь уснуть ещё раз…
Как всё-таки приятно просыпаться до будильника, ведь всегда есть надежда поспать ещё немного и надежда на то, что ты проснёшься в более сносной обстановке…
До чего противный звук издает эта мерзкая будилка! Или мелодии, под которую просыпаться приятно, и вовсе нет? В любом случае нужно вставать — не хватало ещё умереть рядом с этим ведром. Хотя, в общем-то, какая разница, где и как умирать?
Все, встаю. Как же холодно. Только бы перекрыть вентель и одеться поскорее, может тогда и голова начнёт соображать лучше.
Так, нужно позавтракать; надеюсь, я вчера не забыл оставить себе чего-нибудь на завтрак.
Отлично, почти полбанки тушенки и немного хлеба. В газе есть один минус, кроме вреда для здоровья и быстрого отупения — еда становится какой-то уж слишком несъедобный и перестаёт влезать в горло, но зато сны ярче. И ведь, по большому счёту, какая разница, какой вкус у еды, если вокруг вечно пахнет ссаниной? Сон явно важнее.
Совсем закончились деньги, об отоплении и воде даже мечтать не стоит, а на работу такого, как я, вряд ли кто возьмёт — слишком уж я потрепано выгляжу. Придётся впаривать последнюю мамину икону. Потом придётся собирать бутылки, но это будет потом.
Господи, лучше бы не заглядывал в зеркало. Как впали щеки, а глаза смотрят как-то уж слишком бессмысленно. Неужели я когда-то нравился девушкам?
Так, надо собраться, не время ныть над утраченным счастьем. Да и мне ведь только кажется, что раньше было лучше. Чувствовал я себя точно так же.
Ненавижу весну. Ботинки ещё со вчерашнего дня не высохли, а сейчас придётся их снова мочить.
Нахрен все это, слишком уж ебаное настроение, а делами можно и завтра заняться. В таком дерьме даже Раневская обычным кролем не поплавает.
И всё-таки, что мы на сегодня имеем? Еды нет, желания идти за ней тоже, но зато балон ещё не совсем пуст, да и сигареты ещё не все закончились. Надо покурить, послушать музыку и успокоиться, но сначала уберу зеркало. Хотя, лучше всё-таки оставить, ведь следить за своим состоянием интересно, да, к тому же, иногда полезно испортить себе аппетит.
Ага, на телефоне почти нет заряда, а в Эльдорадо меня уже не пускают. Ну и к черту его. Все равно я уже привык просыпаться до будильника, а любимые песни я знаю наизусть.
Забавно, но газ забирает у меня силы, и скоро я даже вентиль повернуть не смогу.
Полежу, может получится уснуть ещё раз.
И всё-таки, кто такая эта Ухти-Пухти? Какой глупый вопрос, такой только под газом прийти в голову и мог. Кажется, он мне постоянно перед сном в голову лезет, и я постоянно вспоминаю, что уже думал об этом. И каждый раз, вместо рассуждения о том, кто это, я вспоминаю, что когда-то думал об этом. Чёрт, эта мысль тоже уже была. Но раньше я этого не замечал. Новый уровень? Вроде скоро усну. Как приятно шипит газ.
Сколько времени прошло? Телефон, судя по всему, уже сел. Забыл выключить музыку. Газ тоже уже кончился. Хочу курить.
И тут газ кончился! Придётся идти за спичками. Кажется, у меня уже вся квартира провоняла этой отдушкой, теперь мне никогда не избавиться от головной боли. Оно и к лучшему. Хотя, к какому ещё лучшему? Что хорошего в голове, которая вечно трещит по швам? А вот и спички…
Каким же надо быть идиотом, чтобы зажечь спичку в квартире, наполненной газом? Главное — не шевелиться, иначе станет больнее. Почему у меня нет паники? Блять, кажется меня облило содержимым ведра. Неужели вот так я и умру? Долбанная песня! Неужели в последние минуты своей жизни я буду думать об этой Ухти-Пухти и о том, как я уже об этом думал? Новый уровень? У меня ещё не было этой мысли. Так, я умираю и не могу думать нормально. Как мне вернуть свои мысли и выдохнуть газ до конца? Как он вообще не сгорел в моих лёгких? Ну да, там ведь кислорода не было
. Скорее всего я чирк
ал спичкой на выдохе. И о чем я опять думаю? Как же больно.
Нужно вспомнить, как я к этому пришёл. Ведь должна же перед смертью пролететь жизнь перед глазами. Господи, дай мне хоть последние минуты подумать нормально! Стоп, я ведь не верю в Бога. Нужно собраться с мыслями и вспомнить свою жизнь. Помню, я всегда казался себе умнее других. Ну, либо я был слишком самовлюбленным. Наверное, именно из-за этого я сейчас тут. Стоп, мне нужно вспомнить свою жизнь, мне нельзя отвлекаться. Интересно, как я сейчас выгляжу? Глаза открывать больно, но я ведь и так знаю, что сильно обгорел и плаваю в своём дерьме как какая-нибудь котлета в соусе. Или просто кусок мяса. Что-то вроде шашлыка в том грузинском соусе. Стоп, мне нужно вспомнить свою жизнь. Пожалуйста. Нельзя отвлекаться. Так, впервые я попробовал газ с одноклассниками. Вроде меня Гриша уговорил. Вряд ли он продолжает баловаться этим. Вообще это не его, слишком уж он всегда был нормальным. Хватит отвлекаться. О, вспомнил, как мама ночью везёт меня на снегокате, а я смотрю в горящее окно своей квартиры. Наверное, это самое старое воспоминание. Как больно. Наверное, боль нарастает, но я могу чувствовать её только такой. Это как высокочастотные звуки, хотя высокие частоты не звучат как максимально различимые, а слишком сильная боль просто пережигает нерв, и ты перестаешь её чувствовать. Кажется, соседи уже вызвали пожарных и сюда кто-то идёт. Стыдно. Нет времени вспоминать, теперь надо умирать поскорее. Так, все, умереть, как тот Грин. И снова я отвлекся. И какое мне только дело до какого-то Грина. Они совсем близко. Неужели я даже умереть не могу? Пришли. Стоят рядом. Ха! Я ведь ничего не слышу! И как я могу знать, что кто-то пришёл? Интересно, был ли это суицид? Ведь я мог себя заставить не думать о том, что я делаю. Скорее всего я просто идиот
РаскольникоЛениниада
─ Раскольников, вы зачем переспали с мёртвой старухой?
─ Да вы, дядя, в мотивах ни бум-бум… ─ ответил Раскольников, ─ Это я так воспитываю в себе коммунистическую терпимость к капиталистическому отродью.
Но самовоспитание Раскольникова так и осталось лишь добрым намерением. Зато теперь к нему строятся шеренги на Красной Площади…
***
─ Раскольников, Вы почему изнасиловали сразу трёх старух? ─ спросил следователь.
─ Но это же лучше, чем у Достоевского, ─ ответил Раскольников. ─ Мы пойдем другим путем!
Вскоре половина человечества назовет его самым человечным человеком.
***
─ Я не Раскольников, я князь Мышкин, ─ сказал следователю Раскольников.
─ А я знаю, старуха торговала сыром, ─ ответил следователь… Раскольникову ответ следователя не понравился и он раскулачил полРоссии, чтобы сыра хватило на всех. Потом пионеры теряли девственность при одном лишь взгляде на его фотографию, которая висела во всех школах.
***
─ Раскольников, вы убивец??! ─ с надеждой спросил Чичиков.
─ Мне ваши поганые капиталистические души не нужны! ─ воскликнул его разум возмущенный и даже лысина побагровела, как будто на ней раздавили клопа. ─ Фас! ─ крикнул он своим душам рабочих и крестьян.
А потом убогие материалисты это мистическое противостояние обозвали классовой борьбой.
***
─ Раскольников, вы зачем соблазнили Анку Каренину? ─ спросил следователь.
─ Вы романы перепутали, я старуху прибил, ─ ответил Раскольников.
─ Надежду Константиновну, что ли? ─ уточнил Парфирий.
─ А брачные узы мы тоже порвём во имя счастья миллионов!
***
─ Раскольников, вы почему убили старуху? ─ спросил следователь.
─ Я Чапаев, это Петька ее откоммуниздил, блин, ─ ответил Раскольников, стушевываясь в суггестивной конспирации и пошел писать в замаскированный под сортир шалаш знаменитые апрельские тезисы.
***
─ Раскольников, вы зачем собаками затравили ребеночка на глазах у матери? ─ спросил следователь.
─ Я не Раскольников, я профессор Преображенский, я не затравил, а наоборот, я сделал из него чудную собачку! Скажи “гав”! ─ скомандовал он под стол.
«Жить стало лучше, жить стало веселей!» ─ рыкнуло из под стола.
***
─ Раскольников, с какого бодуна вы отчикотиздили старуху? ─ спросил следователь.
─ Я не Чикатило, я Мересьев, старуха со мной залетела, ─ невозмутимо ответил Раскольников.
─ Вы не боитесь, что у вас будет сифилис мозга, ─ сделал лирическое отступление следователь.
─ Мне это не грозит. Сифилис к сифилису не пристаёт, ─ также лирично ответил ему наш самый человечный человек.
***
─ Раскольников, вы же могли жениться на старухе! ─ участливо воскликнул следователь.
─ А я и женился, ─ сказал Раскольников, ─ только у нее был не востренький носик, а картошкой.
***
─ Раскольников, вы зачем ущипнули старуху за жопу? ─ сдвинув брови спросил Порфирий.
─ У меня с этим были связаны большие планы: учиться, учится и учиться делать массаж, ─ ответил Раскольников и невинно пошевелил ушами.
─ Мелко плаваете, ─ скептично заметил Парфирий….
Вот тогда-то и родилась великая идея всех старух к делу мирового пролетариата приобщить.
***
─ Я её, так сказать… ─ с многозначительной хитрецой сказал Раскольников…
─ Вы её убили или “так сказать”? ─ со скрытой завистью переспросил следователь.
─ Я её так сказать… ─ уже слегка смущенно повторил Раскльников.
─ Вы ее убили или “так сказать”? ─ уже не скрывая своей зависти настойчиво повторил следователь.
─ Да я собственно ничего и не делал, ─ умиротворенно улыбаясь ответил Раскольников, ─ она сама заигралась в мой коммунизм до смерти…
***
─ Как долго вы топором кромсали старуху?
─ No, no, старуху закромсали лебедь, рак и щука, и все по разным мотивам.
─ А вы тогда тут причём?
─ А это они по моему сценарию: я баснописец Крылов!
─ Врёшь, это я, блин, Крылов, а ты мой ягнёночек. Хи… хи! И ням… ням!
─ Но если ты с меня сдерешь мой невинный овечий комуфляж, тебе конец, потому что под ним я страшный лысый сифилитик!
Диалектика жизни, так сказать, бе…
***
(с) Юрий Тубольцев
РаскольникоЛениниада
─ Раскольников, вы зачем переспали с мёртвой старухой?
─ Да вы, дядя, в мотивах ни бум-бум… ─ ответил Раскольников, ─ Это я так воспитываю в себе коммунистическую терпимость к капиталистическому отродью.
Но самовоспитание Раскольникова так и осталось лишь добрым намерением. Зато теперь к нему строятся шеренги на Красной Площади…
***
─ Раскольников, Вы почему изнасиловали сразу трёх старух? ─ спросил следователь.
─ Но это же лучше, чем у Достоевского, ─ ответил Раскольников. ─ Мы пойдем другим путем!
Вскоре половина человечества назовет его самым человечным человеком.
***
─ Я не Раскольников, я князь Мышкин, ─ сказал следователю Раскольников.
─ А я знаю, старуха торговала сыром, ─ ответил следователь… Раскольникову ответ следователя не понравился и он раскулачил полРоссии, чтобы сыра хватило на всех. Потом пионеры теряли девственность при одном лишь взгляде на его фотографию, которая висела во всех школах.
***
─ Раскольников, вы убивец??! ─ с надеждой спросил Чичиков.
─ Мне ваши поганые капиталистические души не нужны! ─ воскликнул его разум возмущенный и даже лысина побагровела, как будто на ней раздавили клопа. ─ Фас! ─ крикнул он своим душам рабочих и крестьян.
А потом убогие материалисты это мистическое противостояние обозвали классовой борьбой.
***
─ Раскольников, вы зачем соблазнили Анку Каренину? ─ спросил следователь.
─ Вы романы перепутали, я старуху прибил, ─ ответил Раскольников.
─ Надежду Константиновну, что ли? ─ уточнил Парфирий.
─ А брачные узы мы тоже порвём во имя счастья миллионов!
***
─ Раскольников, вы почему убили старуху? ─ спросил следователь.
─ Я Чапаев, это Петька ее откоммуниздил, блин, ─ ответил Раскольников, стушевываясь в суггестивной конспирации и пошел писать в замаскированный под сортир шалаш знаменитые апрельские тезисы.
***
─ Раскольников, вы зачем собаками затравили ребеночка на глазах у матери? ─ спросил следователь.
─ Я не Раскольников, я профессор Преображенский, я не затравил, а наоборот, я сделал из него чудную собачку! Скажи “гав”! ─ скомандовал он под стол.
«Жить стало лучше, жить стало веселей!» ─ рыкнуло из под стола.
***
─ Раскольников, с какого бодуна вы отчикотиздили старуху? ─ спросил следователь.
─ Я не Чикатило, я Мересьев, старуха со мной залетела, ─ невозмутимо ответил Раскольников.
─ Вы не боитесь, что у вас будет сифилис мозга, ─ сделал лирическое отступление следователь.
─ Мне это не грозит. Сифилис к сифилису не пристаёт, ─ также лирично ответил ему наш самый человечный человек.
***
─ Раскольников, вы же могли жениться на старухе! ─ участливо воскликнул следователь.
─ А я и женился, ─ сказал Раскольников, ─ только у нее был не востренький носик, а картошкой.
***
─ Раскольников, вы зачем ущипнули старуху за жопу? ─ сдвинув брови спросил Порфирий.
─ У меня с этим были связаны большие планы: учиться, учится и учиться делать массаж, ─ ответил Раскольников и невинно пошевелил ушами.
─ Мелко плаваете, ─ скептично заметил Парфирий….
Вот тогда-то и родилась великая идея всех старух к делу мирового пролетариата приобщить.
***
─ Я её, так сказать… ─ с многозначительной хитрецой сказал Раскольников…
─ Вы её убили или “так сказать”? ─ со скрытой завистью переспросил следователь.
─ Я её так сказать… ─ уже слегка смущенно повторил Раскльников.
─ Вы ее убили или “так сказать”? ─ уже не скрывая своей зависти настойчиво повторил следователь.
─ Да я собственно ничего и не делал, ─ умиротворенно улыбаясь ответил Раскольников, ─ она сама заигралась в мой коммунизм до смерти…
***
─ Как долго вы топором кромсали старуху?
─ No, no, старуху закромсали лебедь, рак и щука, и все по разным мотивам.
─ А вы тогда тут причём?
─ А это они по моему сценарию: я баснописец Крылов!
─ Врёшь, это я, блин, Крылов, а ты мой ягнёночек. Хи… хи! И ням… ням!
─ Но если ты с меня сдерешь мой невинный овечий комуфляж, тебе конец, потому что под ним я страшный лысый сифилитик!
Диалектика жизни, так сказать, бе…
***
(с) Юрий Тубольцев
Повесть о ненастоящей человеке
Повесть о ненастоящей человеке
(часть 1)
Они познакомились в марте 2012 на сайте знакомств поддатинг.ру. Оказалось, что они работают в одном здании (Сталинский 140). Встретились практически сразу. Она была замужем, но жила раздельно. Он нет. Она курила. Он нет. Она пила. Он тоже, но изредка. Но при встрече в баре пили и болтали. Сначала был бар на втором этаже близлежащего Кутиловского рынка. Потом БПС напротив. Закончили далеко заполночь. Она жила рядом. Но с предками. Он снимал квартиру на другом конце города — на проспекте Пореза. Взяли такси у метро и поехали туда. В пути опять же болтали… и заболтались настолько, что он забыл в машине сумку. К счастью, болтали вместе с таксистом и совершенно случайно взяли его номер телефона. Вдруг что. Повезло.
Но случилось обыкновенное — она осталась на ночь. Потом на вторую. Так прошло три месяца. И ничто не предвещало последующих событий. Она помогала готовить. Однажды даже вымыла пол под роялем. С ведром, как положено. Ему нравилось. Гуляли, регулярно делали шашлыки в ближайшем парке Дубровка, купались в Стольнинском пруду опять же рядом. Повторюсь, прошло три месяца. Она залетела. С этого момента начались расхождения во взглядах. Она не хотела детей. У неё уже был старший Игорка. У него тоже был сын от первого брака Стас. Она хотела аборт. Он нет. Он сказал ей, что после этого они разбегаются. Она стала понимать, что он очень плохой человек. Но, подумав несколько дней, попив водки с пивом и пообсуждав проблему с подругами, она переменила мнение.
За это время он потерял одну работу. А у неё была вакансия на своей. Она числилась мелким директором мелкого офиса из двух человек. Теперь их стало трое на том же Сталинском 140. Стали проявляться некоторые наклонности. Она очень любила курить. Полторы-две пачки за рабочий день. И работать, надев наушники, слушая модный дынц-дынц музон. Он и второй манагер пахали. Она получала повышенный оклад и процент с каждого. Её всё устраивало. У него были подработки во внерабочее время, которые он постоянно развивал.
Ей нравилось продолжать жить вместе. Но она никогда не тратила ничего на совместную жизнь. Всё содержание и быт были на нём. Ей нравилось. Ему вряд ли, но он ждал ребёнка. Она же купалась в беззаботной жизни. Хотя иногда мыла посуду.
Как-то на очередных шашлыках она привела своего сына. Посмотрелись. Увела.
Часто рассказывала про прошлую жизнь. Про мужа-тирана, который её бил, заставлял жить в коммуналке — он с матерью сдавал одну из комнат. Тёща её тоже тиранила, приходила в ванную мыть ей спинку. Ей это не нравилось. Но она стоически терпела. Ей был обещан шикарный ремонт в детской. Она выбирала туда дорогую мебель. Это ей очень нравилось и затмевало всё.
Потом тиран превратился в плохого тирана. Он был гораздо старше её, и его мужские силы приказали долго жить. Это стерпеть она не могла. И через месяц пошла во все тяжкие. Встречалась на стороне сначала ради развлечений (их было много, особенно ей понравились групповые, об этом она рассказывала взахлёб). Потом говорила, что искала замену мужу-тирану. Типа нашла. Ему стоило уже тогда задуматься. Но он ждал ребёнка.
Она стала настаивать на переезде поближе к своим родным, что-нибудь рядом со Сталинским 140. Нашли. Ежемесячная плата была почти в два раза дороже, пришлось наскрести и 100% комиссию, и оплатить и залог и за два месяца. На это ушли все его сбережения (и даже кое-что нехватавшее добавила она). Ему это не нравилось. Никому не понравилось бы наверное остаться на нулях. И продолжать содержать всех. Теперь ещё и плюс первого её ребёнка.
Она же в это время занималась своим делом. Принуждала мужа к разводу. Тот не хотел, хотя они уже годы жили отдельно. Но живот рос. Однажды тиран всё понял. Оставалось считанное время до родов. Развод длился практически до них. Жестокий тиран подписал мировое досудебное соглашение и обязался выплачивать ей несколько МРОТ ежемесячно. Она была счастлива. А он задумался о невероятной жестокости тирана… Но помощи в совместном быту от неё как не было, так и не возникло.
Маленькую конторку, где они работали, владельцы решили прикрыть (и не только её, но и подобные по другим городам, оставив только центральную в Екатеринославле). Это был удар. Но им выплатили двойную премию. Он справился. А она была счастлива и так.
Его родственники жили очень далеко. Но были встречи его с её родственники. Дача, шашлыки, разговоры. У неё была мать, сестра Алёнка и отчим. И она и Алёнка были от отца. Но отец был убит при странных обстоятельствах давно. Отчим был простым человеком. Любил порассказывать о прошлом. Поплакаться. Однажды поплакался ему, что если что, то ему некуда пойти. Его дети от другого брака его фактически выгнали. Он задумался в каких условиях она росла, когда единственному мужчине в семействе некуда пойти…
Ей стало нравиться сидеть дома и целыми днями смотреть телевизор. Особенно женские телешоу — «давай в загс живо», «хоум-ту» и прочие. И ей нравилось при этом цедить что-нибудь алкогольное. Особенно медовуху, пиво, сидр, джин-тоники. Ему это не нравилось категорически. Но она была беззаботна, безработна, беременна и… счастлива. Она игнорировала его претензии. Это ж всего лишь слабенькие напитки.
Когда шло её любимое шоу она совсем не обращала внимание вокруг. Уходила в себя. Смотрела в экран в одну точку. Сопереживала, страдала. Часто повторяла при этом одну фразу «Ну какая там жизнь! Какая там жизнь!..» Как-то раз её сестра Алёнка по секрету призналась ему, что у неё с этим давно были проблемы. Если она уходит в телевизор, то уходит навсегда. Он негодовал. Но ей было не до него. На экране творилась Настоящая жизнь.
Однажды случилось страшное. Для него?! Он пришёл с работы. Уставший. Она по обыкновению ждала его ребёнка. Отдыхала с банкой сладенького женского Йессе у телевизора совсем опьяневшая, смотрела «давай в загс живо», медленно твердила «какая там жизнь то». Её глаза были совершенно остекленевшими. Рядом с ней в ногах игрался её пятилетний Игорка. С утюгом. Включил его в розетку (в ту же, с телевизором). Смеялся, играл. Крутил так и сяк… Он пришёл вовремя. Устроил скандал. Вылил пиво. Забрал утюг. Забрал телевизор в кладовку навсегда. Она трезвела и понимала, что что-то идёт не так. Он плохой человек. Может быть даже безжалостный тиран. Как можно отобрать телевизор у неё?! Ну как так?! Она совершенно по-женски мыслила вслух. Громко и истерично. Других мыслей у неё не возникало. Ни-ког-да. Он был в ужасе. Но он ждал ребёнка.
Жизнь для него превратилась в ад. Последний месяц-два она не пила. Только требовала содержания как её, так и её сына, плюс содержания быта. Она продолжала ничего не делать по дому. Но теперь с наслаждением. Она была права. И только она. Нельзя лишать телевизионной заботы и разливного тепла её привыкшее нутро. Он работал на новой работе с нуля. Поначалу всегда там мало. Подработок не хватало. Арендная плата съедала большую часть денег. И денег всегда было в обрез. Приходилось экономить. Ему было хреново, ведь у него ещё был свой старший сын, помогать и кормить приходилось всех. Она наслаждалась. Требовала роскоши. И берегла своё. Живот. Куда уходили ежемесячные преференции её мужа-тирана не знал никто.
Кормил всех он. И убирался, понимая что ей трудно наклоняться. И ждал ребёнка. Однажды Алёнка подбросила ему подработку на двадцатку, спасибо, Алёнка.
Витёк родился в феврале. Они сфоткались вместе на крыльце роддома на Бамбасова. На её губах застыла улыбка. Почему-то с каплей презрения. Он всё очень быстро понял. Она сбросила живот, теперь стало легко гулять с коляской. Особенно по бульвару Старпёров рядом с домом. Там были её подружки. С ними она частенько зависала на скамеечках. Она была счастлива. На бульваре Старпёров было много разливух сладкого сидра и медовухи. А значит и разговоров за жизнь. Она любила перетирать косточки в хорошей компании под хорошее питьё.
Он работал допоздна, чтобы покрыть все расходы за всех. Наконец стало больше денег. И от работы. И от подработок. Но она требовала всё больше и больше. Она считала себя идеальной кормящей матерью. Ей надо было, например, икры и дорогого филе дорогой живой рыбы из ближайшего Передвижника, что в ТЦ Испанский бульвар. Филе стоило 2000 р/кг. Он был плохим человеком. Он не хотел. Предлагал взять тупо целую ту же рыбу за 380 и разделать ей такой страждущей самостоятельно. Она с презрением отвергала подобные предложения. Она любила только самое лучшее и самое дорогое. Уже готовое, почищенное, вкусное. И без рук, марать их домашней работой? Два раза фи! Она любила пускать понты, особенно обсуждая суть жизни с товарками на скамеечках на Стапёров. С колясками с детьми, естественно. Дети должны привыкать к хорошей компании с детства — она так считала.
Он страдал, пытался устроить ей скандалы. Она смеялась и наслаждалась. Ведь он плохой человек. Он так мало зарабатывает. А надо много. Он не давал ей денег, знал что она всё пустит на понты, бухло, сигареты. Прецеденты случались неоднократно. Дашь денег — бежит в 8ю на углу Старпёров и Моряка Лузгина. Приносит несколько бутылок самого дорогого иностранного пива и несколько пачек сигарет. Поэтому платил сам арендную плату, покупал сам — и подгузники и продукты. Продолжал работать. Она продолжала наслаждаться жизнью, с удовольствием и не скрывая спускала выбиваемые алименты с прошлого мужа-тирана на столь ей необходимые понтовые вещи и красивую жизнь под питиё с сигареткой.
Это не могло долго продолжаться. Всё закончилось через три месяца после рождения Витька, на майские. В тот вечер она оставила его с Игорьком, а сама ушла к Варваре без коляски, но с Витькой на руках. У Варвары был сейшн допоздна. Он волновался. Он не знал где они. Звонил, она не отвечала. Она была счастлива и в полное говно. Варвара была знатная выпивоха. Она не оставала. Наконец в два часа ночи она соизволила взять трубку и процедить сквозь зубы «ща приду ну чё ты». Он ждал. Дождался. Её сильно штормило. Она несла Витька за ноги, обхватив двумя руками, его головка болталась где-то на уровне её бедра. Пока она поднималась на третий этаж их съёмной квартиры, перемазалась, и себя и всего ребёнка. Позвонила. Он открыл. Охренел и спросил «охренела?». Забрал Витька, отнёс и раздел в комнату. Вернулся. Она стояла всё ещё прислонившись к стене коридора. Пыталась снять сапоги. Не могла. Она наслаждалась своим состоянием. Он показал ей снятую одежду ребёнка в помоях. Она наслаждалась. А он не смог сдерживаться. Пощёчины трезвили её. И бесили. Её пьяное мычание наконец сложилось в подобие внятного звука. «Ты кто такой? Ты чё творишь? Щас ментов вызову. Засажу!» Пыталась царапаться. Удержал руки. Сказал «Да как хочешь. Но лучше я вызову такси и отправлю тебя к твоей маме — пусть полюбуется».
Категорически отказалась. Набрала 112 и долго проговаривала пьяным языком как её идеальную мать убивают тут злые тираны. Приехали минут через двадцать. Она ждала и была счастлива. Он открыл дверь. Она рванулась к ней же. «Вот он! Это он!!!» Мент сурово посмотрел на него. А он на мента и сказал два слова «Пусть дыхнёт». Изменение глаз служителя правопорядка надо было видеть. Удивление было просто детским. Резко повернулся к ней, приказал «Дыхни!» Она покраснела и пьяно покачнулась. Потом выдохнула. Уф. Мент сказал «Понятно» и сочувственно посмотрел на него. Тот-то был абсолютно трезв. «Забирайте его!» — закричала она. «С чего вдруг?» усмехнулся мент. «Он меня жестоко избил!» «Ну завтра сходите днём побои снимите тогда. Если есть.» Он показал на это менту её одежду и ребёнка и сказал «До двух пила и вот вернулась, ребёнка за ноги тащила трёхмесячного». Мент достал протокол и начал писать. «Сколько выпили?» Ответ был находчивый «Бутылычку пива». Он аж фыркнул. Мент тоже чуть не заржал «Да ладно». Составили протокол, расписались. И мент молча встал и собрался уходить. Она в ужасе заорала заплетающимся голосом «А его! Заб’рите, пос’дите его!» Удивился. «Да за что же? Нет. Ухожу». Она как безумная закричала «Тогда меня увезите!». Мент «Мы не такси». Он «Я тебе сразу это предлагал, хочешь — вызову?» Она отказалась. Побежала упрашивать экипаж подвести недалеко, на проспект Неродного ополчения. Потом пьяно царапала детей, собирая в путь. И уехали. Он остался один.
Что было с ним? Ничего. Его доблестные служители никогда больше не беспокоили. Вообще. Она по слухам потом забухала до утра, нужно было ей залить горе расставания. С кем пила неясно. Нашла компанию. Днём ходила снимать побои. Чего там наснимали неизвестно. Никому она заключение это никогда не показывала. Стыдилась видимо. Но недолго..
А протокол был отправлен в службу опеки. И пришли однажды к ней через пару-тройку недель. Всё это время она была на нервах, не пила. Опека страшная. Может детей отобрать у столь замечательной кормящей матери. А как тогда на скамеечках с колясками на бульваре Старпёров под пенистое разливное гневные базары с товарками вести о жестоких и ненавистных мужчинах?
{конец первой части}
Повесть о ненастоящей человеке
(часть 2)
Опеке была предоставлена идеальная чистота. У неё дома на то были помощники — мать и отчим. Она не принимала участия в уборке. Она была несчастлива и несправедливо брошена. Уже второй ребёнок и второй отец — тиран! Страдала. И за что? За маленькую посиделку с подружками с вечера до двух ночи. Ну с кем не бывает? А с ребёнком что случилось? Небольшая оплошность. И не более того. Зато посмотрите, что у нас есть в холодильнике. Опека была уставшая, шли до Неродного ополчения аж со Сталинского 119! Опека вздохнула и ушла. Ну что опека может без рецидива? А тут только единичный случай, о котором стало известно. Пока.
Прошло несколько месяцев. Он скучал по сыну. Она категорически не пускала его к ребёнку. Требовала предварительной оплаты посещения. Он давать ей деньги налом зарёкся давно. Предлагал альтернативу — встречаться и вместе покупать ребёнку всё, что надо. Подгузники, еду, одежду… Она повышала себе самооценку категорическими отказами. Потом её родителям надоело содержать её выходки. Капризы кончились. Сначала были списки и недопуски в квартиру. Но он приносил почти всё что было нужно. Предметы марок заведомой роскоши из бутиков, которые ей так хотелось иметь и хвастаться ими, заменял альтернативами из Детского пира, Башана и т.д. Потом ненадолго гуляли с коляской с ребёнком. Он был счастлив. Но ему хотелось большего. Потом стали встречаться и покупать вместе. Сначала нервно. Затем спокойней. Это продолжалось довольно длительное время.
Потом он и она стали пытаться сойтись. Получалось с трудом. Ибо она не могла не пить каждый вечер. Хоть банку, но ей надо. Ему это не нравилось. Ему хватало праздников для отметить. Он не давал ей смотреть тиви, приучая к скаченным фильмам на экране монитора в ограниченное время суток. Ей это не нравилось.
Он хотел чистоты и порядка в доме. Она разводила свинарник за сутки. Однажды он застал её за тем, что она валялась со старшим сыном Игоркой на кровати и учила его лепить жевачки под неё. Он плохой человек. И устроил скандал. Она отмазывалась «ну это же съёмная квартира, тут можно». Его это бесило. Он здесь жил.
Он не мог приучить её к уборке. Она всё делала не так. Мыла полы только шваброй в один проход, затем кидала её в угол. Тряпку помыть после этого? Да вы что? Это же ручки испачкать. Он вспоминал как она помогала ему в первые дни знакомства мыть старую съёмную квартиру из ведра в два прохода. Она этого не помнила. Её ежедневные спиртные напитки начисто стирали ей память о прошлом. Если ребёнок описался на пол, то максимум что она могла сделать — взять сухую тряпку из коридора, протереть и кинуть её обратно. Через сутки в квартире стоял тошнотворный запах мочи. Но заставить её споласкивать хоть что-то руками было невозможно. Руки она считала свои сделанными для красоты, маникюра и кремов.
Время от времени она бухала по чёрному. Скрывалась для этого у друзей или на даче предков. Он сидел с детьми. Бывало узнавал, бывало отправлял всех назад на Неродного ополчения на её перевоспитание. На некоторое время отпускало, возвращалась.
Сыну исполнился год. Она воспряла духом. С младшим сидеть она категорически устала. Особенно, если он не пускает её на святой для неё бульвар Старпёров для поболтать по душам под допинг. Очень он плохой человек. Однозначно. Устроили младшего в садик. Кстати к той самой Варваре. Она в яслях работала. По старому проверенному знакомству.
Она со всех ног побежала искать работу. Нашла. Была счастлива. Теперь ей было чем заняться. И куда уйти курить свои полторы дневные пачко-нормы. Вы думаете в доме что-то прибавилось от этого? Ни-че-го. За всё время (наша повесть занимает пять лет) она никогда не принесла в дом и копейки. И он никогда не узнал сколько она в принципе зарабатывает. Её заработанное она считала полноправным своим и только своим. А он был плохим человеком. Он продолжал сам и платить за аренду хаты, где все живут, и за пропитание, и счета и все теже подгузники и одежду. Был хороший момент. Для себя она всю одёжу и маникюры теперь делала сама, не пилила. Ну, разве что по пьяне. Экий такой-сякой, должен таки и её полностью одеть в бутиках Испанского бульвара или ТЦ Прорвы напротив.
Хорошо, что её старшему сыну Игорке от старого брака помогал тот самый ей ненавистный муж-тиран, его отец. Иногда странно помогал, пакетом конфет с пряниками. Игорка садился отдельно от всех и ел. Она гладила его по головке. «Это правильно, это только твоё». От такого количества сладкого у Игорки шла аллергия и кишечные расстройства. Времени от времени он хватался за живот и корчился на диване. Она открывала пузырёк дорогой микстурки и поила сына. Понтовыми руками с эксклюзивным маникюром. Очень красиво. Но он смотрел на это, морщился и вздыхал. Ну, плохой он человек, не бутиковый. И всё-таки однажды высказал всё, что думает про это высокоморальное и глубоконравственное поведение. Пакеты сладкого для старшего сына стали плавно сходить на нет.
Время шло. Дети взрослели. Быт не менялся. Зато она была счастлива. Дети в садиках. Он заберёт, если ей приспичит остаться подольше поработать. Ну, а уж если корпоратив — то святое. У неё ответственная работа. Она как обычно управляет парой менеджеров. Это очень тяжело. Нужно много курить и много слушать музыки в наушниках. Ну и управлять конечно этими дураками. Контролировать своевременный приход на работу. Раскладывать задания по обзвону. Рисовать на доске. Тяжёлая крайне ответственная должность. Она так тяжело устаёт, куда там шпалоукладчицам каким. Поэтому всегда есть повод и причина ежевечернего коктейля-двух. Больше он не давал. Крайне плохой человек попался. Он в выходные только мог поддержать. Приготовить её любимую еду. Она даже участвовала иногда. Могла почистить лук в картошку пожарить. Ну, макароны с сыром это её любимое крайне трудоёмкое блюдо. Сама умела. Он обожал голубцы, котлеты, плов. Делал сам. Ещё он любил борщ. Она его ненавидела и считала простым супом, куда не кладётся ни свекла, ни морковь. Она владела информацией. Он не владел. Он был плохим человеком и всегда её поправлял, что борщ это борщ, а не рядовой супчик с картошкой. Так и жили.
Его работа была другой. Он был менеджером в другой конторе. Крайне либеральных взглядов. Его начальству было плевать на графики прихода-ухода сотрудников. Лишь бы пахали. Ему (да и не одному ему) такое дело нравилось. И работа спорилась. Коллектив попался прям в засос какой отменный. Ещё с прошествием времени развивались его подработки на дому — медленно, но верно нарабатывалась клиентская база. Он всегда работал. И на работе и дома. И никогда не брал отпуск даже на основной работе. Ему нужно было содержать одному семью и ещё старшего сына Стаса от первого брака. За аренду квартиры, где он, она, старший сын от мужа-тирана и младший его, жили, тоже всегда надо было платить. Ему. Не работать ему было просто нельзя. Но он был всегда при любимом деле. И был от этого счастлив.
Она была рада, у неё была всего одна работа, отпуска, дачи, развлечения. Но она не была счастлива и довольна жизнью. Она хотела большего. Особенно после разговоров с подружками и под ежевечернее цежение коктейлей. Она придумал удивительную схему. Она решила вести общий бюджет. В её понимании это выглядело так. Он должен полностью отдавать ей большую часть зарплаты, она к этому добавляет примерно столько же. И этот общий бюджет она станет распределять самостоятельно на одежду детям и себе. Отдельно он должен продолжать платить аренду («ну ты ж всё равно бы снимал, а я у предков прописана — не тот уровень, пойми»), покупать себе одежду и еду всем («твоя простая еда с одеждой, чё там»). Он очень удивился. Общий бюджет не прошёл. Крайне странное с его стороны решение. Она до сих пор не может понять почему. Одно объяснение — он плохой человек.
Коктейли у неё были каждый вечер. И она всё равно хотела большего. Придумала. У них был общий сын. И она решила взять материнский капитал. Молодец же?! Додумалась! По этому поводу она принесла из магазина два пакета допинга и запила по крупному. Он безмолствовал. Интересно было что дальше будет. Ну и не поспорить же ему — материнский капитал по определению не отцовский. Алкогольно мозговой штурм у неё продолжался до середины ночи. Он тоже участвовал, греха таить не будем. Его улыбало на это смотреть. Поначалу. В конце концов она выдала конгениальное решение. Звучало это так. Я — мать, я мозг. Покупаем квартиру в новострое! Получаем маткапитал — этим в плане участвую я со своей стороны. Ты в это время участвуешь своими накоплениями на чёрный день и по своим родственникам собираешь оставшуюся сумму (с них лям-полтора, больше ж нет). Если чуть не хватит — возьмём с тобой по ипотеке (благородный порыв). Покупаем квартиру в новостройке, пока строится живём тут по прежнему — съёмная с тебя полностью. Потом переезжаем.
И пойми! У нашего с тобой ребёнка будет его квартира. Это твои вложения в его будущее. Тут он немножко недопонял. Она пояснила. Ну видишь как с тобой живём, то тут то там. Мне надоело ездить с детьми то к мужикам, то от них к маме. Дурные ж мужики то щас, все это знают! Мать гоняют туда-сюда. С вещами! Поэтому буду жить там с детьми в своей квартире, пусть мужики ко мне ездят! У него отвалилась челюсть. «Ты уже мужиков каких-то запланировала???» Она несказанно удивилась, что он живёт в несовременном мире. Мало ли что случится со временем?..
Думаете это всё? И добавила, да я и так уверена, что годик ты с нами поживёшь и тебе надоест — съедешь не вытерпишь или сам или попросим…
Абсолютно сказочные условия? Разве не так? Он высказал всё, что об этом думает. Особенно про то, что у него в семье много сердечников. И такой прокидон не выдержат. Она ответила — ну и что. Главное, что в квартире будет жить твой сын! А твоих родственников мы сроду не видели, так было пару раз не недельку — это не считается. Понимаешь, главное у твоего Сына будет собственная квартира! И я буду там жить, я же мать, я должна жить с детьми…
Он послал её в грубой форме. Алкоголь действовал на её память всегда одинаково. Память со временем о прошлых событиях у неё обнулялась. Она вспомнила про ментов. Он возразил, думаешь помогут и заставят? Она кивнула. И добавила, ну ты пойми — это уже решённый и абсолютно рабочий вариант. У детей и нас будет своя квартира. Разве ты не этого хочешь? И спокойно легла спать… А он не смог.
Утром она ушла на работу. Он был плохим человеком. Он собрал все её манатки, вызвал грузовое такси. Позвонил её матери и сказал «Встречайте, уже еду.» Сам перенёс их на пятый этаж хруща на Неродном ополчении. Потом поговорил с её матерью, сидя у окошка в большой комнате. Рассказал про её светлые мечты, про мужиков, про желание через год не жить вместе, но забрать с его семьи все деньги. Мама спокойно отнеслась. «Ну значит не сложилось у вас, ну бывает. Она у меня сложная девочка. Её нужно долго воспитывать». Так и разбежались в очередной раз.
{конец второй части}
Повесть о ненастоящей человеке
(часть 3)
Прошло время. Его не пускали опять категорически к ребёнку. Готовы были только принять денсредства и сказать досвидос. Видеться не будешь. Никогда. Он стал совсем плохой. Он решил, что такого не будет. Настало время и ей что-то делать постоянно для ребёнка. Он платить не будет налом вообще. Либо покупки и встречи, либо никак. Никакого потворства пьянкам и тратам на её отдельную квартиру. Либо давай встречаться с сыном, либо иди к чёрту.
Это понятно чем закончилось. В октябре 2015 она позвонила и пригрозила подать в суд на алименты. Либо подписать досудебное соглашение (как с её первым мужем-тираном) на несколько десятков тыс. рублей. Он был плохим человеком. Даже хуже её первого тирана, которые на такое, напоминаем, повёлся. Он не отказался, он читал законы и предложил 1/2 МРОТ (то есть — пояснение — пополамка минималки на двух родителей). Она не согласилась — мало. Тогда он просто сказал «Дерзай, подавай». Она пошла в суд. Сходу было написано заявление на алименты. Она решил взять по максимуму. Подала на 1/4 з/п. Он прочёл законы и написал возражение. 1/4 у нас платят отцы с одним ребёнком. С двумя только 1/6 (каждому). Но суды неохотно одобряют такое в первой инстанции. Нужно, чтобы и жена с первым ребёнком тоже подала в суд на алименты. Этого не было, потому что в том случае у него всё было хорошо. Он регулярно встречался со Стасом, были регулярные оплаты нужных ребёнку услуг и покупок. Никаких ограничений во встречах там не было. И возражений. И пьянства.
Было очень интересно наблюдать на заседании суда, когда она заявила (как в письменном виде, так и устном), что не имеет понятия о наличии у него ещё одного ребёнка кроме её. Его других детей кроме Витька для неё не существовало. Да, она не любила чужих детей до ужаса. Они не её. И к его первому относилась недружелюбно. За те годы, что прошли у них вместе, Стас, конечно, был в гостях. Несколько раз. Но она упрямо заявляла мировой судье, что других детей у него не существует. Он молча достал копию свидетельства о рождении, соответствующим образом нотариально заверенную и положил на стол суда. Судья внимательно посмотрела на неё и спросила, действительно она ничего не знает? Она покраснела и замялась. Следующая претензия, на основании которой суд в общем-то и начисляет алименты, это свидетельство заявительницы о том, что этот плохой человек не содержит её ребёнка. Он молча достал из сумки пакет с чеками за последние три года. Ему давно было ясно куда это всё может привести. Судья поморщилась «Я не товаровед, я это считать не буду»… Судья тоже женщина. Но редчайший случай — она не сочла претензии заявительницы достаточными для 1/4 и присудила ему 1/6 даже без заявления первой жены.
Она была в шоке. Он сначала тоже. Он как раз менял работу (на ту хорошую пришли эффективные менеджеры и разогнали всю старую гвардию). Неимоверным усилием воли (на поиски) была найдена другая. Специальная. Но настоящая. На ровно одну минимальную зарплату по региону. Напоминаем, у него были подработки и сбережения до этого. Вместо взлелеянных десятков тысяч рублей она стала получать около 2. Ещё раз напоминаем, он ей с самого начала предлагал 1/2 МРОТ — это 8 перечислением в этом регионе, которые она могла смело пропивать в своё удовольствие — она отказалась. Ну что ж. Не судьба. Он был очень плохим человеком, но с хорошей памятью и, если не знанием законов, то умением гуглить и узнавать. Она считала себя руководителем младшего звена, ей это было не дано.
Забавно. Но решение суда не вступало в силу более года. Она по случаю присуждения алиментов таааак отметила это дело, что забыла занести решение судебным приставам (без этого в нашей системе ничего не работает сразу, но будет начислено впоследствии ими на алиментщика задним числом). Приставы не знали и не обращались в бухгалтерию его конторы. Поэтому он каждый месяц законопослушно самостоятельно отправлял через почту РФ перевод на 2 т.р на её почтовый адрес на Неродном ополчении. Естественно с описанием в каждом переводе «алименты на моего сына Витька Такого-то за месяц такой-то года такого-то». Если отправлять перевод без описания — его могли бы посчитать благотворительным пожертвованием на её алкогольные нужды, но никак не на сына. Внимательнее, пацаны.
Как ни странно встречи с ребёнком пошли практически сразу после суда. Нужно было менять ребёнку коляску. Она денег на это из принципа бы не дала. А он пошёл и купил, и привёз. Она даже привычно попросила денег налом чуть-чуть. 500 руб. Он спросил тебе? Она послушно закивала. Случилось давно невероятное — он дал. Она радостно сбегала в 8ю за пивом и сигаретами. А со следующей встречи он вдруг стал постоянно спрашивать «Когда вернёшь долг? Он же тебе, а не ребёнку, а тебе я ничего не должен, в отличие от.» Заколебал её. Покупал что-то ребёнку, но всегда интересовался, когда же она вернёт личный долг ему. Она с удовольствием бегала к подружкам и всё про это рассказывала — какой же он мелочный и меркантильный. Подружки с проспекта Старпёров послушно кивали гривой, с удовольствием поглощали живительное разливное и обсуждали этих козлов мужиков. Через пару месяцев она не выдержала и вернула 500 руб. Он был очень плохим человеком. Ей как-то даже была объяснена причина этого поступка, но уже через пару недель ежедневных коктейлей она пропала из её головы. Всё объяснялось просто, помните её мама сказала, когда он привёз вещи «Её надо воспитывать». Он этим и занимался. Совет был хороший для очень плохого человека. Ему понравился. Простой и верный. В отличие от причины, быстро забытой, про то, что был такой долг, который её заставили вернуть, она запомнила Навсегда! После такого она где-то полгода не требовала с него наличку. Потом память обнулилась привычными возлияниями. Но он не захотел повторяться. «Достаточно одной таблетки.»
Он часто приводил Витька к себе ночевать. Иногда пьяная заваливалась она. Места в трёхи много. Он не возражал. Но прекратил требовать порядка, только заставляя мыть посуду за собой. И, напоминая, а полы не хочешь? Этого не хотела никогда. Ребёнок любил отца. Витёк всегда узнавал отца, улыбался и тянулся к нему. Сколько бы времени не длилась их разлука. Они вместе смотрели мультики, играли, ели, обнимались… да чего только не делали отец с сыном, которого часто отбирали у родного отца.
Ей было приятно видеть это. Но она так не могла. Её интересовало «что бы посмотреть? включи, а?», выпить пару банок при этом, иногда перекусить. Позднее она подсела на «сидеть в телефоне» — этим она могла заниматься сутки напролёт. А что делают в это время дети? Ей всегда было фиолетово. Главное, что интересно ей. Она современная свободная женщина, полностью выполнившая свою функцию по отношению к детям, добившись алиментов с обоих отцов-тиранов.
Время от времени у него с ней возникали кратковременные регрессии сексуального плана. День-два и наступал конец. Она повзрослела и сразу требовала ЗАГСа и возвращению к постоянной общей жизни с детьми и прежних условий бытия. Она ничего не делает, он содержит её и постоянно дарит подарки. Подарки для неё превратились в фетиш. Но он дарил их только по событиям. Ей. В общем он уже давно решил не жить как раньше. Нельзя сказать, что привык к хорошему, но точно не хотел возвращаться к прежним условиям без поблажек с её стороны. В первую очередь всегда давил на бытовой план. Если он содержит семью, то она должна наводить в доме порядок и уют как все обычные женщины. А не пить ежедневно, «играться» в телефоне и смотреть кино. Её это зверило. Как так, за кого он её принимает?! Повторимся, день-два регрессии и конец с разбегом на неделю-две. Потом опять встречи с ребёнком, её приходы чисто посмотреть чё творится. Да и просто она любила халявно поесть и… да, точно, это самое, тут это было в комплекте. Кроме алкоголя, ну или редкого алкоголя по праздникам. Здесь предпочитали квас.
Это длилось до сентября 2016 года. У неё было осеннее обострение, и она потребовала немедленно идти в ЗАГС. Он также немедленно послал её куда обычно посылают. И она пошла. Женщине в наше время найти куда посылают очень просто. Достаточно зарегистрироваться на любом из сотен поддатингов и отметить эту цель. Полчаса-час и желающих мужуков у неё вагон. У мужчин всё наоборот, чтобы что-то найти неплатное, а по.. страсти, им нужно прилагать нехилые усилия и отдавать поискам гораздо более продолжительное время, но мы не будем вдаваться в такие подробности.
Она пошла в разнос. Как в старые времена, когда уходила налево от первого мужа-тирана. С чувством, с бестолковкой, она была готова ко всему. Лишь бы было. Она же свободная и страстная натура, неверно понятая ранее. Уже через месяц она нашла то, что искала. 30 сентября она вдруг заявилась к нему поздно ночью. Одна. Жутко довольная. Ещё более жутче пьяная. И в синяках. И сказала, что у неё появился постоянный поклонник, с которым она будет теперь встречаться всИгда. У них был прощальный секс. Трудно было не понять в какое направление её теперь повело. Там были действительно новые ощущения, может быть которых она ждала всю жизнь. Она в них ушла на полгода. За это время она прекратила ему встречаться с сыном. Вообще. У неё было чем заняться. И было чем показать обиду. Она это сделала. А он страдал без сына. И только без него. Ну ушла, и ушла. Этого можно было ожидать. Был неясен только путь, теперь прояснился.
Его телефоны были у неё в чёрном списке. Она пообещала при приближении к её дому на Неродного ополчения сразу же вызывать ментов под любым предлогом. Она не допускала сына к отцу. Он стал искать свою жизнь. Отличную от прежней. У него таки был неплохой бонус для новой жизни — большая трёха. Ну съёмная, что теперь. Он всем честно рассказывал про двух детей от двух женщин. На других женщин почему-то это действовало устрашающе. Что-то, если и получалось, то в основном периодическое и кратковременное. Это честная история.
Прошло полгода. Январь 2017. У него раздался звонок. Она. Как обычно, ночью и в зюзю пьяная. Заплетающимся голосом спросила диалогу. Приезжай. Она была полна пьяной эйфории, но одновременно и грустна. Рассказывай. Её бросили. Её полугодичный поклонник, некий Йен с Самковского проспекта, богач, пьяница и садист бросил её. Вернее попросил прекратить его.. навещать. Ради интереса была истребована причина такого поступка. Она затрахала Йена на постоянных пьянках (на трезвую голову они не встречались — таки общий момент) разговорами о нём. О там какой он плохой, её второй отец ребёнка, какой он тиран. Йен считал себя лучше всех, особенно выпив. У него было всё. Апартаменты в элитном доме, джип, работа финансиста в модной компании. Ему было неприятно слышать это. Но поначалу терпелось, были другие, приятные точки соприкосновения. Прошло. Надоело. Выгнал. По крайней мере пока не забудет про него.
Почему-то он не был удивлён. Знакомясь за эти полгода, он часто встречал девушек, которые хотели любви. Привык спрашивать, а вы знаете что это такое. Коллекционировал варианты ответов. Большинство женщин даже не представляют что это такое. Часто объясняют своими словами, зачастую нелепо и смешно. Его «любимые» ответы — «ну это как в телешоу хоум-ту», «это как в кино», «вот в той книжке так было», «будут бабочки конечно»… и т.д. А он открывал словари ещё в далёком детстве, даже принимал как-то участие в описание некоторых ключевых понятий русского языка в рувикипедии. Хобби такое. У него было много непонятных хобби.
Если кратко — любовь это глубокая привязанность, которая не приходят с кондачка. Возникает по прошествии времени, когда стороны давно знают друг друга и «обтёрлись», либо имеют ключевые (родственные) связи.
Не путайте с влюблённостью — что есть сильная симпатия. Вот влюблённость может прийти с первого взгляда. Это отступление.
Она была привязана к нему. Глубоко и надолго. Трудно забыть столь длительный период притёрки. И по пьяне из неё лезло это всё из всех щелей. Правильно говорят, что у трезвого на уме, у пьяного на языке… Но нужна ли была она ему? Будучи очень плохим человеком, он не мог определиться. Но это был шанс видеться с сыном. И всё началось по новой.
Начиная с первой встречи с Витьком, который бросился к нему на шею и целовал, и целовал, лепеча только одно слово «папа, папа, папа». Через месяц Витьку стукнуло четыре года. Витёк не мог без отца, а тот без сына. Они любили друг друга. При каждой встрече Витёк радовался, задорно смеялся, бежал к отцу в объятья. Она наблюдала.
В остальном встречи мало изменились. Хотя она часто стала оставлять его одного у отца. У неё были дела. Она прекратила смотреть телевизор, вернее он надоедал ей через десять минут. Она ушла в телефон. Всё время что-то листала, кому-то писала. Стала очень рассеянной. Однажды, выйдя курить в коридор его трёхи, на её телефоне, лежащем перед ним возникло сообщение вайбера. Там было что-то про «блядина, ты где». Он заинтересовался. Полистал, хотя раньше не делал этого никогда. В отличие от неё, которой всегда было интересно что там в его компе… Писал Йен. У них были… высокие отношения низкого пошиба. Они не продолжались вроде бы. В основном всё перешло в ленивую переписку с обсуждением всего подряд. Её других поклонников особенно. Она с удовольствием делилась сокровенным с Йеном. За прошедшие полгода она полюбила развлекаться. Пробовала всё подряд. То мужика подруги Карины попросит подвезти… с закономерным исходом. То разведёт кого побогаче с поддатингов, чёрного пошиба. Ей нравились дорогие девайсы. Делилась фотками и видео. С удовольствием их коллекционировала с самых эротичных ракурсов. Ей уже взасос нравилась такая жизнь. И она не могла от неё отказаться.
Но ей по прежнему хотелось крепкого тыла и штемпеля ЗАГСа. Она не оставляла попыток изводить его этим. Он улыбался и отказывал. Ему такое счастье навсегда было не нужно. Ему был необходим только Витёк. Она злилась. Однажды он ради интереса попытался научить её говорить «люблю» в свой адрес. Она продержалась ровно два дня. Потом забыла это слово навсегда. Он понимал, что она никого не любит. И никогда не сможет стать чьей-то просто так. Она ничья. Он ей это высказывал, ей нравилось. Она считала себя современной бизнес-вумен, которой чужды любовные отношения. И у неё всегда было чем заняться на стороне. Но она частенько заваливалась в усмерть пьяная посреди ночи всё-таки к нему.
А он наслаждался обществом ребёнка. А Витёк обществом отца. На неё уже не обращали внимания. Ну что с неё взять. Ни петь, ни рисовать, ни ребёнком заниматься, главное ей выпить и уйти к новому.
Она сменила работу и переехала… на Сталинский 140. Другой офис, но всё по прежнему руководить менеджерами. Был один малолетний, про которого она с удовольствием ему расказывала. Его звали Александр, он клеился ко всем подряд в офисе, под конец остановился на ней. Подвозил из дома до офиса и обратно. Ей это нравилось. Но тот не был в её вкусе. Она насмехалась над его младыми порывами.
Как-то раз уже в августе Александр забирал её даже от него в офис. Он был в бешенстве, что она до сих пор бегает к нему. Тут с ним что-то произошло после стольки месяцев.
В августе у неё было день рождения. И Александр начал действовать. В тот день она сидела у него с Витьком. Вдруг на вайбер поступило сообщение. «Господи», — воскликнула она, — «только этого мне и не хватало. Александр признавался ей в любви. Как мог. Текстом. Она долго с ним переписывалась, отговаривала. Он внимал.
В предверии её дня рождения стояла странная тишина. Она пропала. Как-то нетипично. Обычно она вытребывала себе к этому великому событию у него подарок, который выбирала сама. А тут молчок. Наступило 23 августа, день рождения. Тишина. Ночью от неё раздались звонки ему на телефон. Она что-то говорила пьяно. Какой-то звонок был на громкой связи с её стороны, что-то про «я не твоя теперь, слышишь, а ты?». А какой-то со странным вопросом под смех, на который он ответил односложно и бросил трубку.
{конец третьей части}
Повесть о ненастоящей человеке
(часть 4)
Она исчезла. Но Витёк теперь вдруг практически стал жить у него. Он наслаждался. Витёк наслаждался. Им был никто не нужен. Они игрались вместе. Витёк засыпал вместе быстро, обняв отца. Потом он оставлял его и спал счастливый в своей кровати.
В три часа ночи воскресенья раздался звонок. Он взял трубку. Она была по обыкновению в зюзю. Ей хотелось приехать с какой-то дискотеки. Он давно привык. Место есть. Такси привезло её быстро. Она была очень пьяная и довольная, её плющило изображать маленькую девочку мальвину, вела себя по детски. Жизнь её удалась. Она мычала про это пьяно долго. Он слышал, но не обращал особого внимания. Было поздно и главное не было наездов и разборок (что иногда происходило пьяными приездами — тогда он вызывал ей такси и принудительно отправлял на Неродного ополчения до дому, до хаты)… Проснулись утром. Её было не узнать. То хихикала, то мотала рукой и произносила «ну блин!». Необычно. Скоро собралась и уехала.
29 августа к нему на вайбер пришла от неё картинка. Она стояла пьяная и довольная где-то в командировке. «Что это?» — спросил он.
«Я переезжаю на следующей неделе. Ну и официально тоже».
«Куды?»
«В Щельню» (местный пригород).
«А Витёк?»
«Со мной. В садик будет ходить тот же.»
Это рядом, можно видеться однако будет с сыном. Подумал он.
Потом от неё пришло второе изображение. Это была фотка приглашения на свадьбу 2 декабря между Александром и понятно кем.
Из командировки и видимо мини-медового месяца будущие молодожёны приезжали в пятницу 1 сентября. До этого времени Витёк жил у отца. Вечером 29-го он забрал сына из садика и привычно отвёл к себе. Долго ходил, думал. Потом таки сказал. «Тебя забирают сынок. Ты знаешь дядю Александра?»
«Да, видел, он маму возит».
«Ты будешь скорее всего жить с ним. В другом доме.»
«Он маме новый телефон подарил. С кругляшком внизу»
Ах вот почему она не требовала подарков на д/р. Там было бинго. Понятно.
Витёк внешне оставался спокойным. Но, когда они стали укладываться спать, началось. Витёк не мог. Сильно прижимался к отцу, гладил рукой по плечу. Первый час молчал. Просто не мог уснуть. Потом залепетал «Папа, папа, не пропадай. Спаси. Не хочу как тогда надолго. Папа, папа…»
Витьку было плохо. Ему, слышащему такое от сына 4,5 лет, ещё хуже. Они чувствовали, что что-то пойдёт не так, что расставание будет самым плохим из всех ранее. Витёк уснул. Но просыпался каждый час и бежал к отцу. Он же не ложился вовсе. И перехватывал сына то на кухне, то в одной комнате, то в другой. То в санузле. И нёс обратно. И укладывал его. И разговаривал, успокаивал, убаюкивал. Утром отвёл в садик. Все последующие дни до пятницы продолжалась та же самая картина. Витёк не мог долго уложиться, Витёк не хотел отпускать его. Витёк часто просыпался ночью и бежал к отцу. В пятницу он отвёл Витька в сад в последний раз. Вечером его забирали. Витёк не хотел. Но было надо…
В пятницу он запил. Перед глазами стояла одна и та же картина. Витёк, твердящий «Папа, не пропадай. Спаси». Одному было невыносимо. Но коньяк приносил некоторое облегчение.
Наступил понедельник. Раздался звонок. Она просила забрать Витька на следующие выходные в последний раз.
«Что так?»
«А мы уезжаем навсегда после них. Витёк пока с бабушкой неделю, но на выходных она на даче. Забери его на выходные в последний раз. Я сейчас в другом регионе вообще.»
«Там мёдом намазано видимо» — только и смог он хмуро ответить.
«Там квартира покупается. И мы сюда переезжаем».
«Куда?»
«В Нескольково, мы её уже смотрели. Можешь сам с Алчным поговорить, я могу только по поводу ребёнка с тобой общаться» — она потом часто называла его по фамилии.
«Ну пусть звонит».
И он услышал Александра. Тот упивался разговором. С ходу обложил матом и обозвал его всеми известными Александру ругательными словами. Александр был весел. Кричал, что выиграл. Что теперь вместе с ней. Навсегда. И Витёк тоже. Александр его будет воспитывать, а не он.
Понятная картина. Долго бухали, и она как всегда жаловалась окружающему миру на него. Он плохой человек. И это должны были знать все. Александр послушно впитал любимые её пьяные бредни в его адрес. И теперь упивался своей безнаказанностью, хамством и властью. «Чепушила ты и член с горы теперь Витьку» — были его особо употребляемыми ругательствами типичного деревенского интеллигента из Щельни.
«Да что ты ему дашь? А я уже квартиру покупаю нам! У тебя даже машины нет!»
Алчный обладал идеально ржавой восьмёркой, чем сильно гордился. На ней он полгода добивался сначала хоть кого, потом только её. Попытки перебить бранный поток Александра натыкались на бронебойную защиту. Александр не мог остановиться. Но ему всё-таки удалось вклиниться с простым предложением «Ну зачем вам там ребёнок? До этого был не нужен, вы его у меня столько времени держали. Проводите своё новоселье без детей. Раздайте отцам.»
«Нет» — кричал Алчный. «Я уже всё решил. Твой будет у нас. Ему со мной будет лучше — я так решил! А старшого Игорку мы отдаём в Нахимовское».
«И это ты называешь не избавляетесь от детей, и они вам нужны?»
Последовал новый поток брани. Витёк был нужен Александру в любом случае. В качестве идеального повода для постоянного злорадства.
А он… он вспоминал последние дни Витька у себя… «Папа, не покидай. Спаси.»
Он решил рассказать об этих последних днях сына с ним. Но Алчный только рассмеялся в ответ и бросил трубку.
Он подумал. Позвонил своей маме в далёкий регион. Обрисовал что творится. У него были хорошие родители, во всяком случае научили не крыть матом собеседников. Мама предложила забрать Витька к себе в любой момент. «Приезжайте оба, мы всегда вам рады». Поддержка всегда нужна. Всегда приятна. Всегда вовремя.
Надо было что-то думать и делать. Он открыл её страницу в соцсети. Там было несколько фото из поездок. На одной она стояла посреди какой-то деревенской дороги с сигаретой в руке и перекошенным от пьянства лицом. На другом с бутылками. Её жизнь действительно удалась.
Набрал её.
«У меня тут всё как надо. Всё как мечталось. Это тебе ничего не нужно, интересы других ты никогда не учитывал. Он всё делает за меня! Я счастлива. Не порти это ощущение. Оставь и забудь про нас. Ему с нами будет лучше. Уже через несколько дней мы переедем навсегда далеко.»
Алчный позвонил следом сам. Видимо очень не понравились звонки от него ей в их совместную командировку.
«Забудь про Витька навсегда. Ты его больше никогда не увидишь.» И поток уже ставшими привычными ругательств, в которые так трудно вклиниться. Александр красочно поведал, какой же тиран и недостойный жизни человек отец Витька, а кто же ещё. Но из большой жалости они соизволят провести с сыном последние два дня — прогресс на ближайшие выходные.
Он схватился за голову. Надо было вспомнить последние дни. Восстановить цепочку событий. Так. День рождения, айфон, потеря её головы от этого. Витёк у него… «Папа спаси!» Как больно же! Дальше, дальше. Дискотека. Дискотека??? ДИСКОТЕКА!!!
Он набрал Александра сам. Привычно выслушал кто он такой на самом деле и как смеет беспокоить столь важного водителя восьмёры. Громко зевнул. Алчный аж икнул. Вот и перерыв.
«Ты уверен, что ей с тобой будет лучше?» Ну, не совсем хорошее начало, ну да ладно.
«Да ёб ёб ёб!..» — интеллигента видно издалека. «Я ей предложение сразу сделал. Я мужик, ты говно.».
Охренеть, а Александр у нас авантюрист. И действительно же. Цепочка — объяснение в любви по вайберу (модно и современно), почти сразу дорогой подарок к дню рождения, и вуаля — вожделенный ЗАГС. Тут же празднование, бухня, дискотека по поводу. И супер-приз — ночью она едет по знакомой пьяне к нему, а не к Алчному.
«Александр, а как насчёт быта. Она же ничего не делает по дому.»
«Ха-ха-ха! Я всё-всё сделаю за неё!!! Бляха-муха» — это многое объясняет.
«А как же её ежедневное пьянство?»
«А кто не пьёт. Всё пьют! Я всё стерплю!!! Ты лучше подумай, что ты в Сугруте творил — она мне всё рассказала!»
Он подумал. Ну какой Сугрут? Он никогда там в жизни не был. Значит напилась до сказок. Больше про «он такой плохой» рассказывать ничего не осталось в синявой головушке и выдумывала на ходу, и грузила собеседника красочными фантазийными историями про монстра во плоти в лице отца её ребёнка.
«Александр, а ты знаешь, что она после твоих ЗАГСов всё равно ко мне приезжала.» — тихо спокойно уверенным голосом. Немая сцена на том конце, что-то булькает. Видимо тормозная жидкость пошла горлом. Брошенная трубка.
Александр набрал его через полчаса. Был несколько обескуражен. Значит она всё-таки признала приезд. А куда деваться. Неплохо. Матов в голосе поменьше. Звучит мысль лучшего и умнейшего молодожёна в мире — «Это был у неё единичный случай, она никогда этого больше не сделает!» Она его таки убедила.
«Александр! Сашенька, а ты уверен, что тебя не разводят?»
«Иди нааааа ..» И бросил трубку.
Звонит она.
«Ты помнишь, что я тебе говорила по громкой связи 23 августа? Странным образом — она запомнила. Будучи в сопли на свой день рождения. А-а… это про громкую связь и «Ты чужой для меня человек теперь, абсолютно чужой..» или что-то в этом роде.
Но ведь там же ещё было что-то ещё. Нетипичное. Вспомнить… Вспомнить.
И после дискотеки чем она там хвастался. Напрячься, вспомнить всё! «Жизнь удалась. Теперь у меня будет всё как я мечтала. Через год я разбогатею.» Пьяный бред ни о чём. Хотя. «ЧЕРЕЗ ГОД???» Ничего не напоминает? Хотя, если он покупает на свои до росписи, то трудно будет. Но есть один вариантик уточнить.
Александр позвонил сам. Закрепить свой успех. Поток брани. Сплошные чепушилы. Удалось перебить.
«Сашенька, а зачем тебе чужой ребёнок? У тебя своих нету?» — вкрадчиво.
«Мне твой нужен! То есть он уже наш! И не называй меня так!»
«Сашенька, а ответь пожалуйста на один простой вопрос. Ну ты разве своих не хочешь? А ей третьего от третьего мужа, ни разу не плохого и не тирана, а тебя милейшей души человека?»
Удалось удивить. Ответ был нормальным голосом, даже благожелательным. «Ну да. Планы такие у нас есть»
«Александр, ты уверен, что тебя не разводят?»
«Конечно, я ж не ты!» И привычный поток вульгарной ругани.
«Сашенька, мы все так думали когда-то. И первый её муж кстати законный. И я. Но… стали плохими в её глазах, бракованными. Это не она такая, ну конечно же. Это мы все виноваты. А ты другой?»
«Да упс! Я другой!» — он точно другой.
«Ну ладно, Александр. Я всё понял. Желаю тебе счастья и безумной любви. Конечно, никогда не будет никаких измен. Все ранее ни в счёт. У вас высокие отношения! Никогда не будет никаких судов. С тобой она так больше делать не будет. Те прошлые с нами, такими плохими отцами детей, тоже ни в счёт. Она на судах никого никогда не пыталась развести! Она святая женщина! Я так счастлив за вас. Просто люблю!» — он подумал, что Александр ведь даже не знает как называется то, что он только что сказал…
«Ты это… не говори такое, я могу неправильно понять… Уот» — лучший будущий муж планеты обескуражен. Он видимо понял только последнее слово.
«Я вас оставляю, Александр. Только единственная просьба, извинись, пожалуйста передо мной за свои ругательства. Ну я ведь настолько плохой человек по её бредням пьяным и твоему ликованию от этого, думать буду всякое, а мысли меня ого-го куда завести могут. Это ты стерпишь всё. А кому-то не дано. Пусть таких ты и не считаешь мужиками. Ведь только у тебя, всё позволяющего своей жене — правильное мнение. Все остальные плохие и недостойные жить. Эх…»
«Иди зачем! Наслаждайся последними двумя днями выходных с уже не твоим сыном.»
«Зря ты так, Александр, я бы на твоём месте подумал и извинился.»
Но Алчный бросил трубку.
Вот же как происходит однако… Не хотят извиняться. Не при каких условиях. Эти гордые современные скоро несвободные люди, уверенные в общей любви к золотому тельцу, которого они видят друг в друге. Эх, не имей сто рублей, а имей сто друзей.
Он расслабился. И тут пришло воспоминание. Само. Он вспомнил что там было такого сказано пьяной смеющейся будущей женой великолепного интеллигента ночью ему 23 числа. Во втором звонке был вопрос. Она прям гоготала, была в жопу пьяна и…
«Как ты относишься к куколдам? Ха-ха»
Он тогда ответил «Никак» и бросил трубку. Но шальная мысль успела пролететь. Что мадам за последний год узнала толк в разных извращениях.
Полная череда событий. Восстановление.
Эксклюзивное признание по вайберу.
Дорогой подарок на день рождения.
Она потекла. И от моря знакомого пития на свой праздник.
Звонок громкой связи «Я теперь чужая!»
Второй звонок попозже совсем пьяный. Что у пьяного на языке, то…
«Как ты относишься к куколдам?»
Интересно, а Алчный-то знает что это?
Предложение руки и сердца. Она согласная!
Дискотека века по этому поводу. Пьянь до усрачки.
Приезд на такси к нему вместо жениха.
Нет, ну Александр точно не знает.
«Через год я разбогатею, моя жизнь удалась, как я и хотела!»
Утром «ну блин» и хи-хи. Самой смешно. Его теперь тоже улыбает.
Александр этих улыбок никогда не поймёт.
«Переезжаю в Щельню!»
«Папа, спаси»
«Нет, не в Щельню! А в Нескольково! Это далеко и навсегда!» — Авантюра за авантюрой.
Ата-баты, ох, эти маты. Ой, как же проще было бы без них.
«Старшого в Нахимовское. Твой с нами. Воспитаю сам как себя.»
Воспитанный ты наш…
«Я всё по дому сделаю за неё!» — как это типично для куколдов…
«Пьянство? Стерплю!» — стерпит! стерпит!!!
«Я ей покупаю квартиру. И у нас будет третий ребёнок!»
У вас — у нас. Приём. Иногда бывает полезно знать законы и возможности совершить банальные комбинации по «было ваше — станет не ваше».
Никаких разводов ни на что! Только брак — вот выбор истинного ценителя вкуса!
А она святая. Никогда никого не обманывал, никому не изменяла, ничего не пыталась забрать по судам.
И вся череда событий — считанные дни. Всё бегом. И тот, и другая стремятся всё успеть как можно быстрее. Встретились два авантюриста. Ей нужен был такой муж годами. И она разом его получила. Мечты сбываются. Нужно было просто верить и ждать. А потом бежать-бежать-бежать. Галопом.
Оставались последние два дня выходных с Витьком. Потом ещё видимо не раньше чем через год.
{Конец}
Все имена и названия вымышленные. Происходившее нет.
Повесть о ненастоящей человеке
Повесть о ненастоящей человеке
(часть 1)
Они познакомились в марте 2012 на сайте знакомств поддатинг.ру. Оказалось, что они работают в одном здании (Сталинский 140). Встретились практически сразу. Она была замужем, но жила раздельно. Он нет. Она курила. Он нет. Она пила. Он тоже, но изредка. Но при встрече в баре пили и болтали. Сначала был бар на втором этаже близлежащего Кутиловского рынка. Потом БПС напротив. Закончили далеко заполночь. Она жила рядом. Но с предками. Он снимал квартиру на другом конце города — на проспекте Пореза. Взяли такси у метро и поехали туда. В пути опять же болтали… и заболтались настолько, что он забыл в машине сумку. К счастью, болтали вместе с таксистом и совершенно случайно взяли его номер телефона. Вдруг что. Повезло.
Но случилось обыкновенное — она осталась на ночь. Потом на вторую. Так прошло три месяца. И ничто не предвещало последующих событий. Она помогала готовить. Однажды даже вымыла пол под роялем. С ведром, как положено. Ему нравилось. Гуляли, регулярно делали шашлыки в ближайшем парке Дубровка, купались в Стольнинском пруду опять же рядом. Повторюсь, прошло три месяца. Она залетела. С этого момента начались расхождения во взглядах. Она не хотела детей. У неё уже был старший Игорка. У него тоже был сын от первого брака Стас. Она хотела аборт. Он нет. Он сказал ей, что после этого они разбегаются. Она стала понимать, что он очень плохой человек. Но, подумав несколько дней, попив водки с пивом и пообсуждав проблему с подругами, она переменила мнение.
За это время он потерял одну работу. А у неё была вакансия на своей. Она числилась мелким директором мелкого офиса из двух человек. Теперь их стало трое на том же Сталинском 140. Стали проявляться некоторые наклонности. Она очень любила курить. Полторы-две пачки за рабочий день. И работать, надев наушники, слушая модный дынц-дынц музон. Он и второй манагер пахали. Она получала повышенный оклад и процент с каждого. Её всё устраивало. У него были подработки во внерабочее время, которые он постоянно развивал.
Ей нравилось продолжать жить вместе. Но она никогда не тратила ничего на совместную жизнь. Всё содержание и быт были на нём. Ей нравилось. Ему вряд ли, но он ждал ребёнка. Она же купалась в беззаботной жизни. Хотя иногда мыла посуду.
Как-то на очередных шашлыках она привела своего сына. Посмотрелись. Увела.
Часто рассказывала про прошлую жизнь. Про мужа-тирана, который её бил, заставлял жить в коммуналке — он с матерью сдавал одну из комнат. Тёща её тоже тиранила, приходила в ванную мыть ей спинку. Ей это не нравилось. Но она стоически терпела. Ей был обещан шикарный ремонт в детской. Она выбирала туда дорогую мебель. Это ей очень нравилось и затмевало всё.
Потом тиран превратился в плохого тирана. Он был гораздо старше её, и его мужские силы приказали долго жить. Это стерпеть она не могла. И через месяц пошла во все тяжкие. Встречалась на стороне сначала ради развлечений (их было много, особенно ей понравились групповые, об этом она рассказывала взахлёб). Потом говорила, что искала замену мужу-тирану. Типа нашла. Ему стоило уже тогда задуматься. Но он ждал ребёнка.
Она стала настаивать на переезде поближе к своим родным, что-нибудь рядом со Сталинским 140. Нашли. Ежемесячная плата была почти в два раза дороже, пришлось наскрести и 100% комиссию, и оплатить и залог и за два месяца. На это ушли все его сбережения (и даже кое-что нехватавшее добавила она). Ему это не нравилось. Никому не понравилось бы наверное остаться на нулях. И продолжать содержать всех. Теперь ещё и плюс первого её ребёнка.
Она же в это время занималась своим делом. Принуждала мужа к разводу. Тот не хотел, хотя они уже годы жили отдельно. Но живот рос. Однажды тиран всё понял. Оставалось считанное время до родов. Развод длился практически до них. Жестокий тиран подписал мировое досудебное соглашение и обязался выплачивать ей несколько МРОТ ежемесячно. Она была счастлива. А он задумался о невероятной жестокости тирана… Но помощи в совместном быту от неё как не было, так и не возникло.
Маленькую конторку, где они работали, владельцы решили прикрыть (и не только её, но и подобные по другим городам, оставив только центральную в Екатеринославле). Это был удар. Но им выплатили двойную премию. Он справился. А она была счастлива и так.
Его родственники жили очень далеко. Но были встречи его с её родственники. Дача, шашлыки, разговоры. У неё была мать, сестра Алёнка и отчим. И она и Алёнка были от отца. Но отец был убит при странных обстоятельствах давно. Отчим был простым человеком. Любил порассказывать о прошлом. Поплакаться. Однажды поплакался ему, что если что, то ему некуда пойти. Его дети от другого брака его фактически выгнали. Он задумался в каких условиях она росла, когда единственному мужчине в семействе некуда пойти…
Ей стало нравиться сидеть дома и целыми днями смотреть телевизор. Особенно женские телешоу — «давай в загс живо», «хоум-ту» и прочие. И ей нравилось при этом цедить что-нибудь алкогольное. Особенно медовуху, пиво, сидр, джин-тоники. Ему это не нравилось категорически. Но она была беззаботна, безработна, беременна и… счастлива. Она игнорировала его претензии. Это ж всего лишь слабенькие напитки.
Когда шло её любимое шоу она совсем не обращала внимание вокруг. Уходила в себя. Смотрела в экран в одну точку. Сопереживала, страдала. Часто повторяла при этом одну фразу «Ну какая там жизнь! Какая там жизнь!..» Как-то раз её сестра Алёнка по секрету призналась ему, что у неё с этим давно были проблемы. Если она уходит в телевизор, то уходит навсегда. Он негодовал. Но ей было не до него. На экране творилась Настоящая жизнь.
Однажды случилось страшное. Для него?! Он пришёл с работы. Уставший. Она по обыкновению ждала его ребёнка. Отдыхала с банкой сладенького женского Йессе у телевизора совсем опьяневшая, смотрела «давай в загс живо», медленно твердила «какая там жизнь то». Её глаза были совершенно остекленевшими. Рядом с ней в ногах игрался её пятилетний Игорка. С утюгом. Включил его в розетку (в ту же, с телевизором). Смеялся, играл. Крутил так и сяк… Он пришёл вовремя. Устроил скандал. Вылил пиво. Забрал утюг. Забрал телевизор в кладовку навсегда. Она трезвела и понимала, что что-то идёт не так. Он плохой человек. Может быть даже безжалостный тиран. Как можно отобрать телевизор у неё?! Ну как так?! Она совершенно по-женски мыслила вслух. Громко и истерично. Других мыслей у неё не возникало. Ни-ког-да. Он был в ужасе. Но он ждал ребёнка.
Жизнь для него превратилась в ад. Последний месяц-два она не пила. Только требовала содержания как её, так и её сына, плюс содержания быта. Она продолжала ничего не делать по дому. Но теперь с наслаждением. Она была права. И только она. Нельзя лишать телевизионной заботы и разливного тепла её привыкшее нутро. Он работал на новой работе с нуля. Поначалу всегда там мало. Подработок не хватало. Арендная плата съедала большую часть денег. И денег всегда было в обрез. Приходилось экономить. Ему было хреново, ведь у него ещё был свой старший сын, помогать и кормить приходилось всех. Она наслаждалась. Требовала роскоши. И берегла своё. Живот. Куда уходили ежемесячные преференции её мужа-тирана не знал никто.
Кормил всех он. И убирался, понимая что ей трудно наклоняться. И ждал ребёнка. Однажды Алёнка подбросила ему подработку на двадцатку, спасибо, Алёнка.
Витёк родился в феврале. Они сфоткались вместе на крыльце роддома на Бамбасова. На её губах застыла улыбка. Почему-то с каплей презрения. Он всё очень быстро понял. Она сбросила живот, теперь стало легко гулять с коляской. Особенно по бульвару Старпёров рядом с домом. Там были её подружки. С ними она частенько зависала на скамеечках. Она была счастлива. На бульваре Старпёров было много разливух сладкого сидра и медовухи. А значит и разговоров за жизнь. Она любила перетирать косточки в хорошей компании под хорошее питьё.
Он работал допоздна, чтобы покрыть все расходы за всех. Наконец стало больше денег. И от работы. И от подработок. Но она требовала всё больше и больше. Она считала себя идеальной кормящей матерью. Ей надо было, например, икры и дорогого филе дорогой живой рыбы из ближайшего Передвижника, что в ТЦ Испанский бульвар. Филе стоило 2000 р/кг. Он был плохим человеком. Он не хотел. Предлагал взять тупо целую ту же рыбу за 380 и разделать ей такой страждущей самостоятельно. Она с презрением отвергала подобные предложения. Она любила только самое лучшее и самое дорогое. Уже готовое, почищенное, вкусное. И без рук, марать их домашней работой? Два раза фи! Она любила пускать понты, особенно обсуждая суть жизни с товарками на скамеечках на Стапёров. С колясками с детьми, естественно. Дети должны привыкать к хорошей компании с детства — она так считала.
Он страдал, пытался устроить ей скандалы. Она смеялась и наслаждалась. Ведь он плохой человек. Он так мало зарабатывает. А надо много. Он не давал ей денег, знал что она всё пустит на понты, бухло, сигареты. Прецеденты случались неоднократно. Дашь денег — бежит в 8ю на углу Старпёров и Моряка Лузгина. Приносит несколько бутылок самого дорогого иностранного пива и несколько пачек сигарет. Поэтому платил сам арендную плату, покупал сам — и подгузники и продукты. Продолжал работать. Она продолжала наслаждаться жизнью, с удовольствием и не скрывая спускала выбиваемые алименты с прошлого мужа-тирана на столь ей необходимые понтовые вещи и красивую жизнь под питиё с сигареткой.
Это не могло долго продолжаться. Всё закончилось через три месяца после рождения Витька, на майские. В тот вечер она оставила его с Игорьком, а сама ушла к Варваре без коляски, но с Витькой на руках. У Варвары был сейшн допоздна. Он волновался. Он не знал где они. Звонил, она не отвечала. Она была счастлива и в полное говно. Варвара была знатная выпивоха. Она не оставала. Наконец в два часа ночи она соизволила взять трубку и процедить сквозь зубы «ща приду ну чё ты». Он ждал. Дождался. Её сильно штормило. Она несла Витька за ноги, обхватив двумя руками, его головка болталась где-то на уровне её бедра. Пока она поднималась на третий этаж их съёмной квартиры, перемазалась, и себя и всего ребёнка. Позвонила. Он открыл. Охренел и спросил «охренела?». Забрал Витька, отнёс и раздел в комнату. Вернулся. Она стояла всё ещё прислонившись к стене коридора. Пыталась снять сапоги. Не могла. Она наслаждалась своим состоянием. Он показал ей снятую одежду ребёнка в помоях. Она наслаждалась. А он не смог сдерживаться. Пощёчины трезвили её. И бесили. Её пьяное мычание наконец сложилось в подобие внятного звука. «Ты кто такой? Ты чё творишь? Щас ментов вызову. Засажу!» Пыталась царапаться. Удержал руки. Сказал «Да как хочешь. Но лучше я вызову такси и отправлю тебя к твоей маме — пусть полюбуется».
Категорически отказалась. Набрала 112 и долго проговаривала пьяным языком как её идеальную мать убивают тут злые тираны. Приехали минут через двадцать. Она ждала и была счастлива. Он открыл дверь. Она рванулась к ней же. «Вот он! Это он!!!» Мент сурово посмотрел на него. А он на мента и сказал два слова «Пусть дыхнёт». Изменение глаз служителя правопорядка надо было видеть. Удивление было просто детским. Резко повернулся к ней, приказал «Дыхни!» Она покраснела и пьяно покачнулась. Потом выдохнула. Уф. Мент сказал «Понятно» и сочувственно посмотрел на него. Тот-то был абсолютно трезв. «Забирайте его!» — закричала она. «С чего вдруг?» усмехнулся мент. «Он меня жестоко избил!» «Ну завтра сходите днём побои снимите тогда. Если есть.» Он показал на это менту её одежду и ребёнка и сказал «До двух пила и вот вернулась, ребёнка за ноги тащила трёхмесячного». Мент достал протокол и начал писать. «Сколько выпили?» Ответ был находчивый «Бутылычку пива». Он аж фыркнул. Мент тоже чуть не заржал «Да ладно». Составили протокол, расписались. И мент молча встал и собрался уходить. Она в ужасе заорала заплетающимся голосом «А его! Заб’рите, пос’дите его!» Удивился. «Да за что же? Нет. Ухожу». Она как безумная закричала «Тогда меня увезите!». Мент «Мы не такси». Он «Я тебе сразу это предлагал, хочешь — вызову?» Она отказалась. Побежала упрашивать экипаж подвести недалеко, на проспект Неродного ополчения. Потом пьяно царапала детей, собирая в путь. И уехали. Он остался один.
Что было с ним? Ничего. Его доблестные служители никогда больше не беспокоили. Вообще. Она по слухам потом забухала до утра, нужно было ей залить горе расставания. С кем пила неясно. Нашла компанию. Днём ходила снимать побои. Чего там наснимали неизвестно. Никому она заключение это никогда не показывала. Стыдилась видимо. Но недолго..
А протокол был отправлен в службу опеки. И пришли однажды к ней через пару-тройку недель. Всё это время она была на нервах, не пила. Опека страшная. Может детей отобрать у столь замечательной кормящей матери. А как тогда на скамеечках с колясками на бульваре Старпёров под пенистое разливное гневные базары с товарками вести о жестоких и ненавистных мужчинах?
{конец первой части}
Повесть о ненастоящей человеке
(часть 2)
Опеке была предоставлена идеальная чистота. У неё дома на то были помощники — мать и отчим. Она не принимала участия в уборке. Она была несчастлива и несправедливо брошена. Уже второй ребёнок и второй отец — тиран! Страдала. И за что? За маленькую посиделку с подружками с вечера до двух ночи. Ну с кем не бывает? А с ребёнком что случилось? Небольшая оплошность. И не более того. Зато посмотрите, что у нас есть в холодильнике. Опека была уставшая, шли до Неродного ополчения аж со Сталинского 119! Опека вздохнула и ушла. Ну что опека может без рецидива? А тут только единичный случай, о котором стало известно. Пока.
Прошло несколько месяцев. Он скучал по сыну. Она категорически не пускала его к ребёнку. Требовала предварительной оплаты посещения. Он давать ей деньги налом зарёкся давно. Предлагал альтернативу — встречаться и вместе покупать ребёнку всё, что надо. Подгузники, еду, одежду… Она повышала себе самооценку категорическими отказами. Потом её родителям надоело содержать её выходки. Капризы кончились. Сначала были списки и недопуски в квартиру. Но он приносил почти всё что было нужно. Предметы марок заведомой роскоши из бутиков, которые ей так хотелось иметь и хвастаться ими, заменял альтернативами из Детского пира, Башана и т.д. Потом ненадолго гуляли с коляской с ребёнком. Он был счастлив. Но ему хотелось большего. Потом стали встречаться и покупать вместе. Сначала нервно. Затем спокойней. Это продолжалось довольно длительное время.
Потом он и она стали пытаться сойтись. Получалось с трудом. Ибо она не могла не пить каждый вечер. Хоть банку, но ей надо. Ему это не нравилось. Ему хватало праздников для отметить. Он не давал ей смотреть тиви, приучая к скаченным фильмам на экране монитора в ограниченное время суток. Ей это не нравилось.
Он хотел чистоты и порядка в доме. Она разводила свинарник за сутки. Однажды он застал её за тем, что она валялась со старшим сыном Игоркой на кровати и учила его лепить жевачки под неё. Он плохой человек. И устроил скандал. Она отмазывалась «ну это же съёмная квартира, тут можно». Его это бесило. Он здесь жил.
Он не мог приучить её к уборке. Она всё делала не так. Мыла полы только шваброй в один проход, затем кидала её в угол. Тряпку помыть после этого? Да вы что? Это же ручки испачкать. Он вспоминал как она помогала ему в первые дни знакомства мыть старую съёмную квартиру из ведра в два прохода. Она этого не помнила. Её ежедневные спиртные напитки начисто стирали ей память о прошлом. Если ребёнок описался на пол, то максимум что она могла сделать — взять сухую тряпку из коридора, протереть и кинуть её обратно. Через сутки в квартире стоял тошнотворный запах мочи. Но заставить её споласкивать хоть что-то руками было невозможно. Руки она считала свои сделанными для красоты, маникюра и кремов.
Время от времени она бухала по чёрному. Скрывалась для этого у друзей или на даче предков. Он сидел с детьми. Бывало узнавал, бывало отправлял всех назад на Неродного ополчения на её перевоспитание. На некоторое время отпускало, возвращалась.
Сыну исполнился год. Она воспряла духом. С младшим сидеть она категорически устала. Особенно, если он не пускает её на святой для неё бульвар Старпёров для поболтать по душам под допинг. Очень он плохой человек. Однозначно. Устроили младшего в садик. Кстати к той самой Варваре. Она в яслях работала. По старому проверенному знакомству.
Она со всех ног побежала искать работу. Нашла. Была счастлива. Теперь ей было чем заняться. И куда уйти курить свои полторы дневные пачко-нормы. Вы думаете в доме что-то прибавилось от этого? Ни-че-го. За всё время (наша повесть занимает пять лет) она никогда не принесла в дом и копейки. И он никогда не узнал сколько она в принципе зарабатывает. Её заработанное она считала полноправным своим и только своим. А он был плохим человеком. Он продолжал сам и платить за аренду хаты, где все живут, и за пропитание, и счета и все теже подгузники и одежду. Был хороший момент. Для себя она всю одёжу и маникюры теперь делала сама, не пилила. Ну, разве что по пьяне. Экий такой-сякой, должен таки и её полностью одеть в бутиках Испанского бульвара или ТЦ Прорвы напротив.
Хорошо, что её старшему сыну Игорке от старого брака помогал тот самый ей ненавистный муж-тиран, его отец. Иногда странно помогал, пакетом конфет с пряниками. Игорка садился отдельно от всех и ел. Она гладила его по головке. «Это правильно, это только твоё». От такого количества сладкого у Игорки шла аллергия и кишечные расстройства. Времени от времени он хватался за живот и корчился на диване. Она открывала пузырёк дорогой микстурки и поила сына. Понтовыми руками с эксклюзивным маникюром. Очень красиво. Но он смотрел на это, морщился и вздыхал. Ну, плохой он человек, не бутиковый. И всё-таки однажды высказал всё, что думает про это высокоморальное и глубоконравственное поведение. Пакеты сладкого для старшего сына стали плавно сходить на нет.
Время шло. Дети взрослели. Быт не менялся. Зато она была счастлива. Дети в садиках. Он заберёт, если ей приспичит остаться подольше поработать. Ну, а уж если корпоратив — то святое. У неё ответственная работа. Она как обычно управляет парой менеджеров. Это очень тяжело. Нужно много курить и много слушать музыки в наушниках. Ну и управлять конечно этими дураками. Контролировать своевременный приход на работу. Раскладывать задания по обзвону. Рисовать на доске. Тяжёлая крайне ответственная должность. Она так тяжело устаёт, куда там шпалоукладчицам каким. Поэтому всегда есть повод и причина ежевечернего коктейля-двух. Больше он не давал. Крайне плохой человек попался. Он в выходные только мог поддержать. Приготовить её любимую еду. Она даже участвовала иногда. Могла почистить лук в картошку пожарить. Ну, макароны с сыром это её любимое крайне трудоёмкое блюдо. Сама умела. Он обожал голубцы, котлеты, плов. Делал сам. Ещё он любил борщ. Она его ненавидела и считала простым супом, куда не кладётся ни свекла, ни морковь. Она владела информацией. Он не владел. Он был плохим человеком и всегда её поправлял, что борщ это борщ, а не рядовой супчик с картошкой. Так и жили.
Его работа была другой. Он был менеджером в другой конторе. Крайне либеральных взглядов. Его начальству было плевать на графики прихода-ухода сотрудников. Лишь бы пахали. Ему (да и не одному ему) такое дело нравилось. И работа спорилась. Коллектив попался прям в засос какой отменный. Ещё с прошествием времени развивались его подработки на дому — медленно, но верно нарабатывалась клиентская база. Он всегда работал. И на работе и дома. И никогда не брал отпуск даже на основной работе. Ему нужно было содержать одному семью и ещё старшего сына Стаса от первого брака. За аренду квартиры, где он, она, старший сын от мужа-тирана и младший его, жили, тоже всегда надо было платить. Ему. Не работать ему было просто нельзя. Но он был всегда при любимом деле. И был от этого счастлив.
Она была рада, у неё была всего одна работа, отпуска, дачи, развлечения. Но она не была счастлива и довольна жизнью. Она хотела большего. Особенно после разговоров с подружками и под ежевечернее цежение коктейлей. Она придумал удивительную схему. Она решила вести общий бюджет. В её понимании это выглядело так. Он должен полностью отдавать ей большую часть зарплаты, она к этому добавляет примерно столько же. И этот общий бюджет она станет распределять самостоятельно на одежду детям и себе. Отдельно он должен продолжать платить аренду («ну ты ж всё равно бы снимал, а я у предков прописана — не тот уровень, пойми»), покупать себе одежду и еду всем («твоя простая еда с одеждой, чё там»). Он очень удивился. Общий бюджет не прошёл. Крайне странное с его стороны решение. Она до сих пор не может понять почему. Одно объяснение — он плохой человек.
Коктейли у неё были каждый вечер. И она всё равно хотела большего. Придумала. У них был общий сын. И она решила взять материнский капитал. Молодец же?! Додумалась! По этому поводу она принесла из магазина два пакета допинга и запила по крупному. Он безмолствовал. Интересно было что дальше будет. Ну и не поспорить же ему — материнский капитал по определению не отцовский. Алкогольно мозговой штурм у неё продолжался до середины ночи. Он тоже участвовал, греха таить не будем. Его улыбало на это смотреть. Поначалу. В конце концов она выдала конгениальное решение. Звучало это так. Я — мать, я мозг. Покупаем квартиру в новострое! Получаем маткапитал — этим в плане участвую я со своей стороны. Ты в это время участвуешь своими накоплениями на чёрный день и по своим родственникам собираешь оставшуюся сумму (с них лям-полтора, больше ж нет). Если чуть не хватит — возьмём с тобой по ипотеке (благородный порыв). Покупаем квартиру в новостройке, пока строится живём тут по прежнему — съёмная с тебя полностью. Потом переезжаем.
И пойми! У нашего с тобой ребёнка будет его квартира. Это твои вложения в его будущее. Тут он немножко недопонял. Она пояснила. Ну видишь как с тобой живём, то тут то там. Мне надоело ездить с детьми то к мужикам, то от них к маме. Дурные ж мужики то щас, все это знают! Мать гоняют туда-сюда. С вещами! Поэтому буду жить там с детьми в своей квартире, пусть мужики ко мне ездят! У него отвалилась челюсть. «Ты уже мужиков каких-то запланировала???» Она несказанно удивилась, что он живёт в несовременном мире. Мало ли что случится со временем?..
Думаете это всё? И добавила, да я и так уверена, что годик ты с нами поживёшь и тебе надоест — съедешь не вытерпишь или сам или попросим…
Абсолютно сказочные условия? Разве не так? Он высказал всё, что об этом думает. Особенно про то, что у него в семье много сердечников. И такой прокидон не выдержат. Она ответила — ну и что. Главное, что в квартире будет жить твой сын! А твоих родственников мы сроду не видели, так было пару раз не недельку — это не считается. Понимаешь, главное у твоего Сына будет собственная квартира! И я буду там жить, я же мать, я должна жить с детьми…
Он послал её в грубой форме. Алкоголь действовал на её память всегда одинаково. Память со временем о прошлых событиях у неё обнулялась. Она вспомнила про ментов. Он возразил, думаешь помогут и заставят? Она кивнула. И добавила, ну ты пойми — это уже решённый и абсолютно рабочий вариант. У детей и нас будет своя квартира. Разве ты не этого хочешь? И спокойно легла спать… А он не смог.
Утром она ушла на работу. Он был плохим человеком. Он собрал все её манатки, вызвал грузовое такси. Позвонил её матери и сказал «Встречайте, уже еду.» Сам перенёс их на пятый этаж хруща на Неродном ополчении. Потом поговорил с её матерью, сидя у окошка в большой комнате. Рассказал про её светлые мечты, про мужиков, про желание через год не жить вместе, но забрать с его семьи все деньги. Мама спокойно отнеслась. «Ну значит не сложилось у вас, ну бывает. Она у меня сложная девочка. Её нужно долго воспитывать». Так и разбежались в очередной раз.
{конец второй части}
Повесть о ненастоящей человеке
(часть 3)
Прошло время. Его не пускали опять категорически к ребёнку. Готовы были только принять денсредства и сказать досвидос. Видеться не будешь. Никогда. Он стал совсем плохой. Он решил, что такого не будет. Настало время и ей что-то делать постоянно для ребёнка. Он платить не будет налом вообще. Либо покупки и встречи, либо никак. Никакого потворства пьянкам и тратам на её отдельную квартиру. Либо давай встречаться с сыном, либо иди к чёрту.
Это понятно чем закончилось. В октябре 2015 она позвонила и пригрозила подать в суд на алименты. Либо подписать досудебное соглашение (как с её первым мужем-тираном) на несколько десятков тыс. рублей. Он был плохим человеком. Даже хуже её первого тирана, которые на такое, напоминаем, повёлся. Он не отказался, он читал законы и предложил 1/2 МРОТ (то есть — пояснение — пополамка минималки на двух родителей). Она не согласилась — мало. Тогда он просто сказал «Дерзай, подавай». Она пошла в суд. Сходу было написано заявление на алименты. Она решил взять по максимуму. Подала на 1/4 з/п. Он прочёл законы и написал возражение. 1/4 у нас платят отцы с одним ребёнком. С двумя только 1/6 (каждому). Но суды неохотно одобряют такое в первой инстанции. Нужно, чтобы и жена с первым ребёнком тоже подала в суд на алименты. Этого не было, потому что в том случае у него всё было хорошо. Он регулярно встречался со Стасом, были регулярные оплаты нужных ребёнку услуг и покупок. Никаких ограничений во встречах там не было. И возражений. И пьянства.
Было очень интересно наблюдать на заседании суда, когда она заявила (как в письменном виде, так и устном), что не имеет понятия о наличии у него ещё одного ребёнка кроме её. Его других детей кроме Витька для неё не существовало. Да, она не любила чужих детей до ужаса. Они не её. И к его первому относилась недружелюбно. За те годы, что прошли у них вместе, Стас, конечно, был в гостях. Несколько раз. Но она упрямо заявляла мировой судье, что других детей у него не существует. Он молча достал копию свидетельства о рождении, соответствующим образом нотариально заверенную и положил на стол суда. Судья внимательно посмотрела на неё и спросила, действительно она ничего не знает? Она покраснела и замялась. Следующая претензия, на основании которой суд в общем-то и начисляет алименты, это свидетельство заявительницы о том, что этот плохой человек не содержит её ребёнка. Он молча достал из сумки пакет с чеками за последние три года. Ему давно было ясно куда это всё может привести. Судья поморщилась «Я не товаровед, я это считать не буду»… Судья тоже женщина. Но редчайший случай — она не сочла претензии заявительницы достаточными для 1/4 и присудила ему 1/6 даже без заявления первой жены.
Она была в шоке. Он сначала тоже. Он как раз менял работу (на ту хорошую пришли эффективные менеджеры и разогнали всю старую гвардию). Неимоверным усилием воли (на поиски) была найдена другая. Специальная. Но настоящая. На ровно одну минимальную зарплату по региону. Напоминаем, у него были подработки и сбережения до этого. Вместо взлелеянных десятков тысяч рублей она стала получать около 2. Ещё раз напоминаем, он ей с самого начала предлагал 1/2 МРОТ — это 8 перечислением в этом регионе, которые она могла смело пропивать в своё удовольствие — она отказалась. Ну что ж. Не судьба. Он был очень плохим человеком, но с хорошей памятью и, если не знанием законов, то умением гуглить и узнавать. Она считала себя руководителем младшего звена, ей это было не дано.
Забавно. Но решение суда не вступало в силу более года. Она по случаю присуждения алиментов таааак отметила это дело, что забыла занести решение судебным приставам (без этого в нашей системе ничего не работает сразу, но будет начислено впоследствии ими на алиментщика задним числом). Приставы не знали и не обращались в бухгалтерию его конторы. Поэтому он каждый месяц законопослушно самостоятельно отправлял через почту РФ перевод на 2 т.р на её почтовый адрес на Неродном ополчении. Естественно с описанием в каждом переводе «алименты на моего сына Витька Такого-то за месяц такой-то года такого-то». Если отправлять перевод без описания — его могли бы посчитать благотворительным пожертвованием на её алкогольные нужды, но никак не на сына. Внимательнее, пацаны.
Как ни странно встречи с ребёнком пошли практически сразу после суда. Нужно было менять ребёнку коляску. Она денег на это из принципа бы не дала. А он пошёл и купил, и привёз. Она даже привычно попросила денег налом чуть-чуть. 500 руб. Он спросил тебе? Она послушно закивала. Случилось давно невероятное — он дал. Она радостно сбегала в 8ю за пивом и сигаретами. А со следующей встречи он вдруг стал постоянно спрашивать «Когда вернёшь долг? Он же тебе, а не ребёнку, а тебе я ничего не должен, в отличие от.» Заколебал её. Покупал что-то ребёнку, но всегда интересовался, когда же она вернёт личный долг ему. Она с удовольствием бегала к подружкам и всё про это рассказывала — какой же он мелочный и меркантильный. Подружки с проспекта Старпёров послушно кивали гривой, с удовольствием поглощали живительное разливное и обсуждали этих козлов мужиков. Через пару месяцев она не выдержала и вернула 500 руб. Он был очень плохим человеком. Ей как-то даже была объяснена причина этого поступка, но уже через пару недель ежедневных коктейлей она пропала из её головы. Всё объяснялось просто, помните её мама сказала, когда он привёз вещи «Её надо воспитывать». Он этим и занимался. Совет был хороший для очень плохого человека. Ему понравился. Простой и верный. В отличие от причины, быстро забытой, про то, что был такой долг, который её заставили вернуть, она запомнила Навсегда! После такого она где-то полгода не требовала с него наличку. Потом память обнулилась привычными возлияниями. Но он не захотел повторяться. «Достаточно одной таблетки.»
Он часто приводил Витька к себе ночевать. Иногда пьяная заваливалась она. Места в трёхи много. Он не возражал. Но прекратил требовать порядка, только заставляя мыть посуду за собой. И, напоминая, а полы не хочешь? Этого не хотела никогда. Ребёнок любил отца. Витёк всегда узнавал отца, улыбался и тянулся к нему. Сколько бы времени не длилась их разлука. Они вместе смотрели мультики, играли, ели, обнимались… да чего только не делали отец с сыном, которого часто отбирали у родного отца.
Ей было приятно видеть это. Но она так не могла. Её интересовало «что бы посмотреть? включи, а?», выпить пару банок при этом, иногда перекусить. Позднее она подсела на «сидеть в телефоне» — этим она могла заниматься сутки напролёт. А что делают в это время дети? Ей всегда было фиолетово. Главное, что интересно ей. Она современная свободная женщина, полностью выполнившая свою функцию по отношению к детям, добившись алиментов с обоих отцов-тиранов.
Время от времени у него с ней возникали кратковременные регрессии сексуального плана. День-два и наступал конец. Она повзрослела и сразу требовала ЗАГСа и возвращению к постоянной общей жизни с детьми и прежних условий бытия. Она ничего не делает, он содержит её и постоянно дарит подарки. Подарки для неё превратились в фетиш. Но он дарил их только по событиям. Ей. В общем он уже давно решил не жить как раньше. Нельзя сказать, что привык к хорошему, но точно не хотел возвращаться к прежним условиям без поблажек с её стороны. В первую очередь всегда давил на бытовой план. Если он содержит семью, то она должна наводить в доме порядок и уют как все обычные женщины. А не пить ежедневно, «играться» в телефоне и смотреть кино. Её это зверило. Как так, за кого он её принимает?! Повторимся, день-два регрессии и конец с разбегом на неделю-две. Потом опять встречи с ребёнком, её приходы чисто посмотреть чё творится. Да и просто она любила халявно поесть и… да, точно, это самое, тут это было в комплекте. Кроме алкоголя, ну или редкого алкоголя по праздникам. Здесь предпочитали квас.
Это длилось до сентября 2016 года. У неё было осеннее обострение, и она потребовала немедленно идти в ЗАГС. Он также немедленно послал её куда обычно посылают. И она пошла. Женщине в наше время найти куда посылают очень просто. Достаточно зарегистрироваться на любом из сотен поддатингов и отметить эту цель. Полчаса-час и желающих мужуков у неё вагон. У мужчин всё наоборот, чтобы что-то найти неплатное, а по.. страсти, им нужно прилагать нехилые усилия и отдавать поискам гораздо более продолжительное время, но мы не будем вдаваться в такие подробности.
Она пошла в разнос. Как в старые времена, когда уходила налево от первого мужа-тирана. С чувством, с бестолковкой, она была готова ко всему. Лишь бы было. Она же свободная и страстная натура, неверно понятая ранее. Уже через месяц она нашла то, что искала. 30 сентября она вдруг заявилась к нему поздно ночью. Одна. Жутко довольная. Ещё более жутче пьяная. И в синяках. И сказала, что у неё появился постоянный поклонник, с которым она будет теперь встречаться всИгда. У них был прощальный секс. Трудно было не понять в какое направление её теперь повело. Там были действительно новые ощущения, может быть которых она ждала всю жизнь. Она в них ушла на полгода. За это время она прекратила ему встречаться с сыном. Вообще. У неё было чем заняться. И было чем показать обиду. Она это сделала. А он страдал без сына. И только без него. Ну ушла, и ушла. Этого можно было ожидать. Был неясен только путь, теперь прояснился.
Его телефоны были у неё в чёрном списке. Она пообещала при приближении к её дому на Неродного ополчения сразу же вызывать ментов под любым предлогом. Она не допускала сына к отцу. Он стал искать свою жизнь. Отличную от прежней. У него таки был неплохой бонус для новой жизни — большая трёха. Ну съёмная, что теперь. Он всем честно рассказывал про двух детей от двух женщин. На других женщин почему-то это действовало устрашающе. Что-то, если и получалось, то в основном периодическое и кратковременное. Это честная история.
Прошло полгода. Январь 2017. У него раздался звонок. Она. Как обычно, ночью и в зюзю пьяная. Заплетающимся голосом спросила диалогу. Приезжай. Она была полна пьяной эйфории, но одновременно и грустна. Рассказывай. Её бросили. Её полугодичный поклонник, некий Йен с Самковского проспекта, богач, пьяница и садист бросил её. Вернее попросил прекратить его.. навещать. Ради интереса была истребована причина такого поступка. Она затрахала Йена на постоянных пьянках (на трезвую голову они не встречались — таки общий момент) разговорами о нём. О там какой он плохой, её второй отец ребёнка, какой он тиран. Йен считал себя лучше всех, особенно выпив. У него было всё. Апартаменты в элитном доме, джип, работа финансиста в модной компании. Ему было неприятно слышать это. Но поначалу терпелось, были другие, приятные точки соприкосновения. Прошло. Надоело. Выгнал. По крайней мере пока не забудет про него.
Почему-то он не был удивлён. Знакомясь за эти полгода, он часто встречал девушек, которые хотели любви. Привык спрашивать, а вы знаете что это такое. Коллекционировал варианты ответов. Большинство женщин даже не представляют что это такое. Часто объясняют своими словами, зачастую нелепо и смешно. Его «любимые» ответы — «ну это как в телешоу хоум-ту», «это как в кино», «вот в той книжке так было», «будут бабочки конечно»… и т.д. А он открывал словари ещё в далёком детстве, даже принимал как-то участие в описание некоторых ключевых понятий русского языка в рувикипедии. Хобби такое. У него было много непонятных хобби.
Если кратко — любовь это глубокая привязанность, которая не приходят с кондачка. Возникает по прошествии времени, когда стороны давно знают друг друга и «обтёрлись», либо имеют ключевые (родственные) связи.
Не путайте с влюблённостью — что есть сильная симпатия. Вот влюблённость может прийти с первого взгляда. Это отступление.
Она была привязана к нему. Глубоко и надолго. Трудно забыть столь длительный период притёрки. И по пьяне из неё лезло это всё из всех щелей. Правильно говорят, что у трезвого на уме, у пьяного на языке… Но нужна ли была она ему? Будучи очень плохим человеком, он не мог определиться. Но это был шанс видеться с сыном. И всё началось по новой.
Начиная с первой встречи с Витьком, который бросился к нему на шею и целовал, и целовал, лепеча только одно слово «папа, папа, папа». Через месяц Витьку стукнуло четыре года. Витёк не мог без отца, а тот без сына. Они любили друг друга. При каждой встрече Витёк радовался, задорно смеялся, бежал к отцу в объятья. Она наблюдала.
В остальном встречи мало изменились. Хотя она часто стала оставлять его одного у отца. У неё были дела. Она прекратила смотреть телевизор, вернее он надоедал ей через десять минут. Она ушла в телефон. Всё время что-то листала, кому-то писала. Стала очень рассеянной. Однажды, выйдя курить в коридор его трёхи, на её телефоне, лежащем перед ним возникло сообщение вайбера. Там было что-то про «блядина, ты где». Он заинтересовался. Полистал, хотя раньше не делал этого никогда. В отличие от неё, которой всегда было интересно что там в его компе… Писал Йен. У них были… высокие отношения низкого пошиба. Они не продолжались вроде бы. В основном всё перешло в ленивую переписку с обсуждением всего подряд. Её других поклонников особенно. Она с удовольствием делилась сокровенным с Йеном. За прошедшие полгода она полюбила развлекаться. Пробовала всё подряд. То мужика подруги Карины попросит подвезти… с закономерным исходом. То разведёт кого побогаче с поддатингов, чёрного пошиба. Ей нравились дорогие девайсы. Делилась фотками и видео. С удовольствием их коллекционировала с самых эротичных ракурсов. Ей уже взасос нравилась такая жизнь. И она не могла от неё отказаться.
Но ей по прежнему хотелось крепкого тыла и штемпеля ЗАГСа. Она не оставляла попыток изводить его этим. Он улыбался и отказывал. Ему такое счастье навсегда было не нужно. Ему был необходим только Витёк. Она злилась. Однажды он ради интереса попытался научить её говорить «люблю» в свой адрес. Она продержалась ровно два дня. Потом забыла это слово навсегда. Он понимал, что она никого не любит. И никогда не сможет стать чьей-то просто так. Она ничья. Он ей это высказывал, ей нравилось. Она считала себя современной бизнес-вумен, которой чужды любовные отношения. И у неё всегда было чем заняться на стороне. Но она частенько заваливалась в усмерть пьяная посреди ночи всё-таки к нему.
А он наслаждался обществом ребёнка. А Витёк обществом отца. На неё уже не обращали внимания. Ну что с неё взять. Ни петь, ни рисовать, ни ребёнком заниматься, главное ей выпить и уйти к новому.
Она сменила работу и переехала… на Сталинский 140. Другой офис, но всё по прежнему руководить менеджерами. Был один малолетний, про которого она с удовольствием ему расказывала. Его звали Александр, он клеился ко всем подряд в офисе, под конец остановился на ней. Подвозил из дома до офиса и обратно. Ей это нравилось. Но тот не был в её вкусе. Она насмехалась над его младыми порывами.
Как-то раз уже в августе Александр забирал её даже от него в офис. Он был в бешенстве, что она до сих пор бегает к нему. Тут с ним что-то произошло после стольки месяцев.
В августе у неё было день рождения. И Александр начал действовать. В тот день она сидела у него с Витьком. Вдруг на вайбер поступило сообщение. «Господи», — воскликнула она, — «только этого мне и не хватало. Александр признавался ей в любви. Как мог. Текстом. Она долго с ним переписывалась, отговаривала. Он внимал.
В предверии её дня рождения стояла странная тишина. Она пропала. Как-то нетипично. Обычно она вытребывала себе к этому великому событию у него подарок, который выбирала сама. А тут молчок. Наступило 23 августа, день рождения. Тишина. Ночью от неё раздались звонки ему на телефон. Она что-то говорила пьяно. Какой-то звонок был на громкой связи с её стороны, что-то про «я не твоя теперь, слышишь, а ты?». А какой-то со странным вопросом под смех, на который он ответил односложно и бросил трубку.
{конец третьей части}
Повесть о ненастоящей человеке
(часть 4)
Она исчезла. Но Витёк теперь вдруг практически стал жить у него. Он наслаждался. Витёк наслаждался. Им был никто не нужен. Они игрались вместе. Витёк засыпал вместе быстро, обняв отца. Потом он оставлял его и спал счастливый в своей кровати.
В три часа ночи воскресенья раздался звонок. Он взял трубку. Она была по обыкновению в зюзю. Ей хотелось приехать с какой-то дискотеки. Он давно привык. Место есть. Такси привезло её быстро. Она была очень пьяная и довольная, её плющило изображать маленькую девочку мальвину, вела себя по детски. Жизнь её удалась. Она мычала про это пьяно долго. Он слышал, но не обращал особого внимания. Было поздно и главное не было наездов и разборок (что иногда происходило пьяными приездами — тогда он вызывал ей такси и принудительно отправлял на Неродного ополчения до дому, до хаты)… Проснулись утром. Её было не узнать. То хихикала, то мотала рукой и произносила «ну блин!». Необычно. Скоро собралась и уехала.
29 августа к нему на вайбер пришла от неё картинка. Она стояла пьяная и довольная где-то в командировке. «Что это?» — спросил он.
«Я переезжаю на следующей неделе. Ну и официально тоже».
«Куды?»
«В Щельню» (местный пригород).
«А Витёк?»
«Со мной. В садик будет ходить тот же.»
Это рядом, можно видеться однако будет с сыном. Подумал он.
Потом от неё пришло второе изображение. Это была фотка приглашения на свадьбу 2 декабря между Александром и понятно кем.
Из командировки и видимо мини-медового месяца будущие молодожёны приезжали в пятницу 1 сентября. До этого времени Витёк жил у отца. Вечером 29-го он забрал сына из садика и привычно отвёл к себе. Долго ходил, думал. Потом таки сказал. «Тебя забирают сынок. Ты знаешь дядю Александра?»
«Да, видел, он маму возит».
«Ты будешь скорее всего жить с ним. В другом доме.»
«Он маме новый телефон подарил. С кругляшком внизу»
Ах вот почему она не требовала подарков на д/р. Там было бинго. Понятно.
Витёк внешне оставался спокойным. Но, когда они стали укладываться спать, началось. Витёк не мог. Сильно прижимался к отцу, гладил рукой по плечу. Первый час молчал. Просто не мог уснуть. Потом залепетал «Папа, папа, не пропадай. Спаси. Не хочу как тогда надолго. Папа, папа…»
Витьку было плохо. Ему, слышащему такое от сына 4,5 лет, ещё хуже. Они чувствовали, что что-то пойдёт не так, что расставание будет самым плохим из всех ранее. Витёк уснул. Но просыпался каждый час и бежал к отцу. Он же не ложился вовсе. И перехватывал сына то на кухне, то в одной комнате, то в другой. То в санузле. И нёс обратно. И укладывал его. И разговаривал, успокаивал, убаюкивал. Утром отвёл в садик. Все последующие дни до пятницы продолжалась та же самая картина. Витёк не мог долго уложиться, Витёк не хотел отпускать его. Витёк часто просыпался ночью и бежал к отцу. В пятницу он отвёл Витька в сад в последний раз. Вечером его забирали. Витёк не хотел. Но было надо…
В пятницу он запил. Перед глазами стояла одна и та же картина. Витёк, твердящий «Папа, не пропадай. Спаси». Одному было невыносимо. Но коньяк приносил некоторое облегчение.
Наступил понедельник. Раздался звонок. Она просила забрать Витька на следующие выходные в последний раз.
«Что так?»
«А мы уезжаем навсегда после них. Витёк пока с бабушкой неделю, но на выходных она на даче. Забери его на выходные в последний раз. Я сейчас в другом регионе вообще.»
«Там мёдом намазано видимо» — только и смог он хмуро ответить.
«Там квартира покупается. И мы сюда переезжаем».
«Куда?»
«В Нескольково, мы её уже смотрели. Можешь сам с Алчным поговорить, я могу только по поводу ребёнка с тобой общаться» — она потом часто называла его по фамилии.
«Ну пусть звонит».
И он услышал Александра. Тот упивался разговором. С ходу обложил матом и обозвал его всеми известными Александру ругательными словами. Александр был весел. Кричал, что выиграл. Что теперь вместе с ней. Навсегда. И Витёк тоже. Александр его будет воспитывать, а не он.
Понятная картина. Долго бухали, и она как всегда жаловалась окружающему миру на него. Он плохой человек. И это должны были знать все. Александр послушно впитал любимые её пьяные бредни в его адрес. И теперь упивался своей безнаказанностью, хамством и властью. «Чепушила ты и член с горы теперь Витьку» — были его особо употребляемыми ругательствами типичного деревенского интеллигента из Щельни.
«Да что ты ему дашь? А я уже квартиру покупаю нам! У тебя даже машины нет!»
Алчный обладал идеально ржавой восьмёркой, чем сильно гордился. На ней он полгода добивался сначала хоть кого, потом только её. Попытки перебить бранный поток Александра натыкались на бронебойную защиту. Александр не мог остановиться. Но ему всё-таки удалось вклиниться с простым предложением «Ну зачем вам там ребёнок? До этого был не нужен, вы его у меня столько времени держали. Проводите своё новоселье без детей. Раздайте отцам.»
«Нет» — кричал Алчный. «Я уже всё решил. Твой будет у нас. Ему со мной будет лучше — я так решил! А старшого Игорку мы отдаём в Нахимовское».
«И это ты называешь не избавляетесь от детей, и они вам нужны?»
Последовал новый поток брани. Витёк был нужен Александру в любом случае. В качестве идеального повода для постоянного злорадства.
А он… он вспоминал последние дни Витька у себя… «Папа, не покидай. Спаси.»
Он решил рассказать об этих последних днях сына с ним. Но Алчный только рассмеялся в ответ и бросил трубку.
Он подумал. Позвонил своей маме в далёкий регион. Обрисовал что творится. У него были хорошие родители, во всяком случае научили не крыть матом собеседников. Мама предложила забрать Витька к себе в любой момент. «Приезжайте оба, мы всегда вам рады». Поддержка всегда нужна. Всегда приятна. Всегда вовремя.
Надо было что-то думать и делать. Он открыл её страницу в соцсети. Там было несколько фото из поездок. На одной она стояла посреди какой-то деревенской дороги с сигаретой в руке и перекошенным от пьянства лицом. На другом с бутылками. Её жизнь действительно удалась.
Набрал её.
«У меня тут всё как надо. Всё как мечталось. Это тебе ничего не нужно, интересы других ты никогда не учитывал. Он всё делает за меня! Я счастлива. Не порти это ощущение. Оставь и забудь про нас. Ему с нами будет лучше. Уже через несколько дней мы переедем навсегда далеко.»
Алчный позвонил следом сам. Видимо очень не понравились звонки от него ей в их совместную командировку.
«Забудь про Витька навсегда. Ты его больше никогда не увидишь.» И поток уже ставшими привычными ругательств, в которые так трудно вклиниться. Александр красочно поведал, какой же тиран и недостойный жизни человек отец Витька, а кто же ещё. Но из большой жалости они соизволят провести с сыном последние два дня — прогресс на ближайшие выходные.
Он схватился за голову. Надо было вспомнить последние дни. Восстановить цепочку событий. Так. День рождения, айфон, потеря её головы от этого. Витёк у него… «Папа спаси!» Как больно же! Дальше, дальше. Дискотека. Дискотека??? ДИСКОТЕКА!!!
Он набрал Александра сам. Привычно выслушал кто он такой на самом деле и как смеет беспокоить столь важного водителя восьмёры. Громко зевнул. Алчный аж икнул. Вот и перерыв.
«Ты уверен, что ей с тобой будет лучше?» Ну, не совсем хорошее начало, ну да ладно.
«Да ёб ёб ёб!..» — интеллигента видно издалека. «Я ей предложение сразу сделал. Я мужик, ты говно.».
Охренеть, а Александр у нас авантюрист. И действительно же. Цепочка — объяснение в любви по вайберу (модно и современно), почти сразу дорогой подарок к дню рождения, и вуаля — вожделенный ЗАГС. Тут же празднование, бухня, дискотека по поводу. И супер-приз — ночью она едет по знакомой пьяне к нему, а не к Алчному.
«Александр, а как насчёт быта. Она же ничего не делает по дому.»
«Ха-ха-ха! Я всё-всё сделаю за неё!!! Бляха-муха» — это многое объясняет.
«А как же её ежедневное пьянство?»
«А кто не пьёт. Всё пьют! Я всё стерплю!!! Ты лучше подумай, что ты в Сугруте творил — она мне всё рассказала!»
Он подумал. Ну какой Сугрут? Он никогда там в жизни не был. Значит напилась до сказок. Больше про «он такой плохой» рассказывать ничего не осталось в синявой головушке и выдумывала на ходу, и грузила собеседника красочными фантазийными историями про монстра во плоти в лице отца её ребёнка.
«Александр, а ты знаешь, что она после твоих ЗАГСов всё равно ко мне приезжала.» — тихо спокойно уверенным голосом. Немая сцена на том конце, что-то булькает. Видимо тормозная жидкость пошла горлом. Брошенная трубка.
Александр набрал его через полчаса. Был несколько обескуражен. Значит она всё-таки признала приезд. А куда деваться. Неплохо. Матов в голосе поменьше. Звучит мысль лучшего и умнейшего молодожёна в мире — «Это был у неё единичный случай, она никогда этого больше не сделает!» Она его таки убедила.
«Александр! Сашенька, а ты уверен, что тебя не разводят?»
«Иди нааааа ..» И бросил трубку.
Звонит она.
«Ты помнишь, что я тебе говорила по громкой связи 23 августа? Странным образом — она запомнила. Будучи в сопли на свой день рождения. А-а… это про громкую связь и «Ты чужой для меня человек теперь, абсолютно чужой..» или что-то в этом роде.
Но ведь там же ещё было что-то ещё. Нетипичное. Вспомнить… Вспомнить.
И после дискотеки чем она там хвастался. Напрячься, вспомнить всё! «Жизнь удалась. Теперь у меня будет всё как я мечтала. Через год я разбогатею.» Пьяный бред ни о чём. Хотя. «ЧЕРЕЗ ГОД???» Ничего не напоминает? Хотя, если он покупает на свои до росписи, то трудно будет. Но есть один вариантик уточнить.
Александр позвонил сам. Закрепить свой успех. Поток брани. Сплошные чепушилы. Удалось перебить.
«Сашенька, а зачем тебе чужой ребёнок? У тебя своих нету?» — вкрадчиво.
«Мне твой нужен! То есть он уже наш! И не называй меня так!»
«Сашенька, а ответь пожалуйста на один простой вопрос. Ну ты разве своих не хочешь? А ей третьего от третьего мужа, ни разу не плохого и не тирана, а тебя милейшей души человека?»
Удалось удивить. Ответ был нормальным голосом, даже благожелательным. «Ну да. Планы такие у нас есть»
«Александр, ты уверен, что тебя не разводят?»
«Конечно, я ж не ты!» И привычный поток вульгарной ругани.
«Сашенька, мы все так думали когда-то. И первый её муж кстати законный. И я. Но… стали плохими в её глазах, бракованными. Это не она такая, ну конечно же. Это мы все виноваты. А ты другой?»
«Да упс! Я другой!» — он точно другой.
«Ну ладно, Александр. Я всё понял. Желаю тебе счастья и безумной любви. Конечно, никогда не будет никаких измен. Все ранее ни в счёт. У вас высокие отношения! Никогда не будет никаких судов. С тобой она так больше делать не будет. Те прошлые с нами, такими плохими отцами детей, тоже ни в счёт. Она на судах никого никогда не пыталась развести! Она святая женщина! Я так счастлив за вас. Просто люблю!» — он подумал, что Александр ведь даже не знает как называется то, что он только что сказал…
«Ты это… не говори такое, я могу неправильно понять… Уот» — лучший будущий муж планеты обескуражен. Он видимо понял только последнее слово.
«Я вас оставляю, Александр. Только единственная просьба, извинись, пожалуйста передо мной за свои ругательства. Ну я ведь настолько плохой человек по её бредням пьяным и твоему ликованию от этого, думать буду всякое, а мысли меня ого-го куда завести могут. Это ты стерпишь всё. А кому-то не дано. Пусть таких ты и не считаешь мужиками. Ведь только у тебя, всё позволяющего своей жене — правильное мнение. Все остальные плохие и недостойные жить. Эх…»
«Иди зачем! Наслаждайся последними двумя днями выходных с уже не твоим сыном.»
«Зря ты так, Александр, я бы на твоём месте подумал и извинился.»
Но Алчный бросил трубку.
Вот же как происходит однако… Не хотят извиняться. Не при каких условиях. Эти гордые современные скоро несвободные люди, уверенные в общей любви к золотому тельцу, которого они видят друг в друге. Эх, не имей сто рублей, а имей сто друзей.
Он расслабился. И тут пришло воспоминание. Само. Он вспомнил что там было такого сказано пьяной смеющейся будущей женой великолепного интеллигента ночью ему 23 числа. Во втором звонке был вопрос. Она прям гоготала, была в жопу пьяна и…
«Как ты относишься к куколдам? Ха-ха»
Он тогда ответил «Никак» и бросил трубку. Но шальная мысль успела пролететь. Что мадам за последний год узнала толк в разных извращениях.
Полная череда событий. Восстановление.
Эксклюзивное признание по вайберу.
Дорогой подарок на день рождения.
Она потекла. И от моря знакомого пития на свой праздник.
Звонок громкой связи «Я теперь чужая!»
Второй звонок попозже совсем пьяный. Что у пьяного на языке, то…
«Как ты относишься к куколдам?»
Интересно, а Алчный-то знает что это?
Предложение руки и сердца. Она согласная!
Дискотека века по этому поводу. Пьянь до усрачки.
Приезд на такси к нему вместо жениха.
Нет, ну Александр точно не знает.
«Через год я разбогатею, моя жизнь удалась, как я и хотела!»
Утром «ну блин» и хи-хи. Самой смешно. Его теперь тоже улыбает.
Александр этих улыбок никогда не поймёт.
«Переезжаю в Щельню!»
«Папа, спаси»
«Нет, не в Щельню! А в Нескольково! Это далеко и навсегда!» — Авантюра за авантюрой.
Ата-баты, ох, эти маты. Ой, как же проще было бы без них.
«Старшого в Нахимовское. Твой с нами. Воспитаю сам как себя.»
Воспитанный ты наш…
«Я всё по дому сделаю за неё!» — как это типично для куколдов…
«Пьянство? Стерплю!» — стерпит! стерпит!!!
«Я ей покупаю квартиру. И у нас будет третий ребёнок!»
У вас — у нас. Приём. Иногда бывает полезно знать законы и возможности совершить банальные комбинации по «было ваше — станет не ваше».
Никаких разводов ни на что! Только брак — вот выбор истинного ценителя вкуса!
А она святая. Никогда никого не обманывал, никому не изменяла, ничего не пыталась забрать по судам.
И вся череда событий — считанные дни. Всё бегом. И тот, и другая стремятся всё успеть как можно быстрее. Встретились два авантюриста. Ей нужен был такой муж годами. И она разом его получила. Мечты сбываются. Нужно было просто верить и ждать. А потом бежать-бежать-бежать. Галопом.
Оставались последние два дня выходных с Витьком. Потом ещё видимо не раньше чем через год.
{Конец}
Все имена и названия вымышленные. Происходившее нет.
