Навстречу весенней раскованной походкой шла Нинка. Выглядела как всегда неотразимо. Её портрет в цвете: длинные белокурые волосы, притягательные серые глаза, капризные алые губы. И меня очень потянуло – нет, не поцеловать, а хотя бы дотронуться её руки. Во сне я зацеловывал Нинку – до умопомрачения, а наяву ещё ни разу даже не прикоснулся к ней.
«Сейчас или никогда! Или – или!..» – и я решительно обратился к ней:
– Де–вуш–ка, здрав–ствуй–те!
Слова произносил по слогам, как иностранец, меняя в них ударение.
Нинка споткнулась, посмотрела удивлённо.
– Костя, ты? А я тебя как-то и не приметила…
– Я не Кос–тя. Я из пя–то–го из–ме–ре–ния… Из дру–го–го мира…
– Костя, что за шутки! – Нинка сменила удивление на сердитое нетерпение, её серые глаза стали чуть темнее.
– Это прав–да… Мы, пришель–цы, можем превра–щаться в любое суще–ство… Сегод–ня я похож на вашего знако–мого Костю, завтра я стану соба–кой… А потом мухой… Превра–щение обычно проис–ходит по ночам…
– Странно! Вы так похожи с Костей. Это мой коллега. Ну, просто двойники!
Дальше был парк. Мы гуляли с Нинкой по тенистым аллеям. И моё плечо часто касалось её плеча, отчего внутри у меня моментально всё электризовалось.
– Я прилетел с Бета Центавры… – неожиданно для меня самого сорвалось с языка, хотя я вовсе не имел представления – существует ли такая планета на самом деле, и в каком созвездии она находится: по астрономии знания имел слабые.
– И что вас привело на нашу Землю? – Нинка понемногу уже начинала верить в моё космическое происхождение.
– Да тут целая история… На нашей планете парней рождается в три раза больше, чем девушек. Вот и приходится в поисках своей пары рыскать по Космосу…
– Как выглядят на Бете Центавре разумные существа? Какой там климат?.. – Нинка принялась засыпать меня подобными вопросами.
– Мы такие же, как и вы, земляне. Ведь всех нас создал один Господь – по своему подобию… А планета наша – прекрасна и удивительна…
И я вдохновенно стал описывать жизнь на Бета Центавре. И совсем не надо было лишнего придумывать, просто исключил негатив, который присущ нашей родной планете Земля. Идеальные люди, никаких войн, все живут в достатке. Из рек можно пить воду – без боязни заболеть. Воздух целебный, заменяет лекарства… И т.д. и т.п.
Нинка слушала меня с огромным интересом.
– О, вы уже хорошо разговариваете по-нашему! Не запинаетесь, как вначале, – заметила она.
– Достаточно одного часа практики, и мы в совершенстве владеем любым языком, – ответил я, хотя, если честно, то даже и не заметил, что перестал подражать инопланетянам.
– Как же мне вас называть? – спросила Нинка.
– Зовите меня Некостя,– нашёлся я, – раз вы считаете, что я похож на вашего друга, значит, и имена у нас пусть будут схожими…
Но Нинка оказалась настойчивой.
– А там, на Бете Центавре, как вас зовут?
– У нас имена многосложные, не сразу и выговоришь, а тем более запомнишь… Вообще-то, меня нарекли Транскрипционбиссектрис…
– Действительно, непростое имя. Ладно, буду называть вас Некостей, Неконстантином, – согласилась Нинка. – Кстати, пора бы нам перейти на «ты», у нас, землян, такое правило…
– Отлично! Мне это нравится! – воскликнул я.
Мы с Нинкой гуляли ещё долго, до самого вечера. Я заметил, что на встречных парней она совсем не обращала внимания. Зато не сводила с меня глаз, которые с каждым часом наполнялись восхищением. Ещё бы! Она познакомилась с парнем-инопланетянином, который поведал ей так много необычного. Да это ж здорово!..
Я пригласил девушку в кафе. Мы там пили лёгкое вино, ели мороженое.
А когда стемнело, проводил Нинку до её дома. Остановились с ней возле двери подъезда.
– На вашей планете девушка приглашает к себе молодого человека на чай? – неожиданно обратилась ко мне Нинка.
– И на чай, и на кофе, и на всё остальное! – с готовностью выпалил я. – А как же по-другому, отказ приводит к обиде…
Так я оказался в её квартире. Конечно же, никакого чая-кофе в помине не было! Нас бросило в жар, крепкие объятия и страстные поцелуи сделали своё дело. Опомнились мы лишь тогда, когда лежали рядом в постели, как согрешившие Адам и Ева в раю. После буйных проявлений чувств мы будто попали в невесомость. Нас охватило такое блаженство, что не надо даже разъяснять: Амур пронзил наши сердца, и любовь безраздельно овладела нами.
– Догадайся, почему я тебя пригласила к себе? – прошептала Нинка, прижавшись ко мне. – Я так люблю собак, и мне хотелось, чтобы ты ночью превратился в собаку. Ну, помнишь, ты говорил, что можешь запросто, но только ночью…
Она засмеялась счастливым смехом.
– Но теперь я уже не хочу, чтобы ты был собакой. А вдруг перевоплощение в Некостю потом не получится…
– Нина, любимая моя! Я должен тебе признаться, что ниоткуда не прилетал, ни с какой Бета Центавры. Это была всего-навсего шутка. Я пошёл на выдумку, чтобы ты обратила на меня внимание. Ведь я тебя люблю давно, ещё со школы…
– Ты – шутишь?! Нет, ты и в самом деле сейчас шутишь! Ты не можешь быть Костей! У тебя на предплечье татуировка – летящий орёл. Костю я видела три дня назад, у него не было тату!
Боже мой! Я ведь только вчера заимел этого орла. И опять же – ради Нинки, чтобы она хоть на какое-то время задержала на мне взгляд своих невозможно-неотразимых серых глаз.
– Говоришь, со школы не безразличен? – продолжала наседать моя любимая Нинка. – Костя надо мной постоянно издевался: дёргал за косы, щипался, ставил подножки, и от падений у меня на коленках ссадины долго не заживали…
– Нина, родная! Я хотел всего лишь, чтобы ты… ну, чтобы мы дружили… чтобы потом дружба переросла в любовь…
– Костя постоянно причинял боль, как же я могла с ним дружить, а тем более полюбить его? – удивилась Нинка.– Я его ненавидела всей душой, всем сердцем! А вот ты – совсем другое дело. Хоть и похож на Костю, но другой – нежный и сильный, горячий и внимательный…
Она покрыла поцелуями моё лицо и вдруг спросила, отстранившись:
– Некостенька, а ты возьмёшь меня с собой на Бету Центавру?
Я был в замешательстве. Что ей сказать? Правду? Но она её сейчас не устраивает никак. И я решил продолжить начатую в шутку игру.
– С преогромной радостью! Я ведь нашёл себе пару, ты теперь – моя вторая половинка. Однако…
Я почувствовал, как Нинка затаила дыхание, и всё её тело напряглось в ожидании: неужели я откажу?
– Однако мой корабль, при подлёте к Земле, вышел из строя. Я вынужден был катапультироваться, а корабль сгорел в слоях атмосферы. И теперь мне придётся какое-то время жить на Земле – до тех пор, пока меня не найдут мои сородичи с Бета Центавры. Лишь бы ты все эти дни была рядом…
– Некостенька, счастье ты моё ненаглядное, нежданное! Ты буквально свалился с неба, и я теперь не смогу без тебя! – Нинка ещё сильнее прижалась ко мне.
– И ты меня не обманываешь? – спросил я, хотя сам обманом добился Нинкиной любви.
– Что ты, Некостенька! Центаврик мой драгоценный! Да ты для меня единственный и неповторимый во всём Космосе!
И мы опять слились в объятиях. И не было такой силы, которая могла бы теперь нас разъединить.
